Священномученик Алек­сий родился 1 октября 1855 года в селе Можаров Майдан Курмышского уезда Сим­бирской губернии в семье причет­ника (псаломщика) Александра Порфирьева, служившего в мест­ном храме.

Получив первоначально до­машнее образование, Алексий в дальнейшем был определен сво­им отцом в Санкт-Петербургскую духовную семинарию, учась в ко­торой, он находил время для посе­щения лекций по истории и фило­софии в Санкт-Петербургском университете.

В родительском доме в Можаров Майдане некоторое время оставались его сестры Серафима и Елизавета, которых обучал сам Александр Нико­лаевич. Школа, основанная псаломщиком Алексан­дром Порфирьевым, существовала в этом селе еще в начале XX столетия.

Блестяще закончив столичную духовную семи­нарию, а затем и Императорскую Петербургскую духовную академию с ученой степенью кандидата богословских наук, указом Святейшего Синода от 21 июля 1882 года Алексий Порфирьев был на­значен преподавателем «учения о русском расколе и сектантстве» в Нижегородскую семинарию.

Благодаря браку с Ольгой Михайловной Костро­вой, внучкой священника нижегородской Николаев­ской Верхне-Посадской церкви А. И. Добролюбова и племянницей литератора и философа Н. А. Добро­любова, Порфирьев вошел в родственные и друже­ские отношения со многими нижегородскими семей­ствами.

28 сентября 1886 года Преосвященным Моде­стом (Стрельбицким) Алексий Порфирьев был ру­коположен в сан священника и направлен служить в Николаевский храм, «с оставле­нием в должности преподавателя духовной семинарии». В том же году он был удостоен своей пер­вой пастырской награды — набе­дренника.

Первоначально в Нижегород­ской семинарии священник Алек­сий Порфирьев читал интересней­шие лекции по русскому расколу и обличительному богословию. Кроме этого, в период семинар­ских каникул, будучи прекрасным полемистом, батюшка постоянно участвовал в публичных диспутах со старообрядцами на знаменитой Нижегородской ярмарке.

Имя Алексия Александровича Порфирьева посто­янно встречается на страницах нижегородских газет и различных епархиальных изданий. Уже к началу 1890-х годов он как священник и церковный педа­гог стал в нижегородской губернии весьма заметной общественной личностью.

В период с 1882 по 1886 год Порфирьев являлся преподавателем русского языка и словесности в епархиальном женском училище. Начиная с 1885 года, он вел уроки русского языка в Мариинском институте благородных девиц, а с 1890 года читал лекции по цер­ковной истории в 3-м и 5-м семинарских классах.

Ректор назначил Порфирьева библиотекарем се­минарии, благодаря чему книжные и журнальные поступления стали более систематическими и об­ширными. Кроме того, служа в Никольской церкви, отец Алексий исполнял должность первого помощ­ника благочинного 1-го округа Нижнего Новгорода.

Значительную роль играл Алексий Александро­вич в миссионерском православном братстве Свя­того Креста, членом которого состоял с 29 сентября 1882 года, исполняя обязанности делопроизводителя. Председателем братства в 1880 году был ректор Нижегородской Ду­ховной семинарии протоиерей А. И. Стеклов, непосредственный начальник отца Алексия, глубоко уважавший подвижнические дея­ния церковного педагога. Порфирьев постоянно проводил беседы со старообрядцами в семинарской Иоанно-Дамаскинской церкви, в по­мещении братства Святого Креста.

Своими трудами на ниве духов­ного просвещения он способствовал присоединению из раскола к право­славию немалого числа нижего­родцев. Так, к примеру, в сентябре 1892 года батюшка проводил бесе­ды со старообрядцами в Васильском уезде и там, в долгом диспуте с раскольническим начетчиком Токаревым одержал верх, что произвело на местных жителей огромное впечатление и побудило некоторых выйти из раскола. Этому событию был посвящен специально опубли­кованный очерк на страницах «Нижегородских епар­хиальных ведомостей».

Были случаи, когда отец Алексий, как богослов и миссионер, привлекался губернской властью к раз­решению некоторых конфликтных ситуаций со ста­рообрядцами, благодаря чему он не только посетил наиболее крупные скиты, но и детально описал их устройство и жизнь насельников.

Протоиерей Алексий трижды являлся участни­ком всероссийских миссионерских съездов духовен­ства: в Москве — в 1887 и 1891 году и в Казани — в 1897 году.

15 июля 1893 года указом Ниже­городской Духовной консистории, по предложению Преосвященного Владимира (Никольского), иерей Алексий Порфирьев был пере­мещен на должность настоятеля в Михаило-Архангельский собор в Нижегородском кремле, с возве­дением в сан протоиерея. Спустя два года, в 1895-м, «за отлично-усердную службу» по духовному ведомству он был удостоен права ношения наперсного креста.

При его непосредственном уча­стии в 1894 году была заложена церковь в честь иконы Скорбящей Божией Матери при губернской земской больнице и торжественно отмечалось пяти­десятилетие Нижегородского мужского дворянского института имени императора Александра II.

В 1890-е годы Порфирьевы жили в большом и просторном доме на Петропавловской улице, во­круг которого был ухоженный сад с беседками, каче­лями, красивыми клумбами. Хозяйством заведовала Антонина Александровна Кострова — родная сестра Н. А. Добролюбова. В семье росли и воспитывались трое детей: Николай, Юрий и Татьяна.

Как весьма уважаемый и образованный пастырь отец Алексий входил в круг прогрессивной нижего­родской интеллигенции. В его доме частыми гостями бывали сотрудники Нижегородской губернской уче­ной комиссии: А. Я. Садовский, Г. Р. Килевейн, А. И. Звездин и В. И. Снежневский. Он был знаком с рус­ским писателем В. Г. Короленко, литературное даро­вание которого оценивал высоко.

Сам Порфирьев тоже неплохо владел пером и ино­гда публиковал статьи в «Нижегородских епархиаль­ных ведомостях», с редакцией которых плодотворно сотрудничал. В 1916 году он стал председателем из­дательской   комиссии   «Нижегородского   церковно-общественного вестника». С 1908 года отец Алексий возглавлял епархиальную издательскую комиссию. Ему принадлежала идея издания ежедневной цер­ковной газеты для народа, которая, однако, не осу­ществилась из-за трагических для России событий октября 1917 года.

До последних дней своей жизни отец Алексий ак­тивно работал в Нижегородской губернской ученой архивной комиссии, занимался изучением и описа­нием архивов нижегородских церквей, был большим знатоком церковной истории.

В 1896 году при проведении в Нижнем Новгоро­де Всероссийской промышленной и художественной выставки протоиерей Алексий Порфирьев добился средств на реставрацию древнейшего городского хра­ма — в честь Михаила Архангела в Нижегородском кремле, и при этом лично контролировал ход восста­новительных работ. К тому времени он являлся пред­седателем постоянной исполнительной комиссии при Нижегородском епархиальном училищном со­вете по устройству подотдела церковного образова­ния и постройке здания церкви-школы на выставке. Почти ежедневно он встречался с администрацией выставки, решал организационные и финансовые вопросы с подрядчиками и архитекторами. Под его постоянным контролем находился тщательный от­бор экспонатов от различных епархиальных учреж­дений из уездов и последующее размещение их в от­веденных подотделу помещениях. Как впоследствии отмечалось в представлении архиерея на имя обер-прокурора Святейшего Синода К. П. Победоносцева, протоиерей Алексий Порфирьев полностью посвя­щал себя наблюдению за строительством церкви-школы, и «действительно, благодаря его заботам, здание было выстроено своевременно и оказалось одним из лучших на выставке». Именно трудами отца Алексия на выставке были открыты дешевая чайная для учителей церковно-приходских школ, по­сещавших выставку, а также образцовая начальная школа грамотности с хорошо оборудованной читаль­ней. С начала июля 1896 года протоиерей Алексий исполнял также обязанности эксперта в утвержден­ной администрацией выставки экспертной комиссии научно-учебного отдела.

Протоиерею Алексию Порфирьеву выпала высо­кая честь сопровождать на Всероссийской выставке, давая пояснения, Императора Николая II, Великих князей, министра финансов С. Ю. Витте, представи­телей Святейшего Синода и других именитых гостей. Школа грамотности вызвала у российского Государя неподдельный интерес, и он тепло поблагодарил ни­жегородского пастыря за проявленное усердие и подробное освещение увиденного.

В сентябре 1896 года протоиерею Порфирьеву была оказана и другая великая честь — отслужить заключительный молебен при закрытии Всероссий­ской промышленной и художественной выставки. Епископ Нижегородский и Арзамасский Владимир в марте 1897 года представил отличившегося па­стыря к награждению золотым наперсным крестом из собственного кабинета Его Императорского Ве­личества. Обер-прокурор Святейшего Синода К. П. Победоносцев доложил о представлении Государю Императору, который «соизволил Всемилостивейше причислить» отца Алексия к кавалерам ордена свя­той Анны II степени.

За долгие годы своего пастырского служения на благо Нижегородской епархии и жителей города отец Алексий был награжден орденами святого рав­ноапостольного князя Владимира IV степени и свя­той Анны II и III степеней, на основании чего, со­гласно российскому законодательству того времени, получил потомственное дворянство. Он был отмечен также многими церковными наградами и памятными медалями того времени.

Весной 1905 года по предложению Преосвящен­ного Назария (Кириллова) протоиерей Алексий был перемещен на должность настоятеля Нижегородско­го Спасо-Преображенского кафедрального собора (именно в этом храме он и прослужил до конца своих дней). Спустя два года на него были возложены обя­занности благочинного соборов и домовых храмов Нижнего Новгорода.

В 1912 году отец Алексий единогласно был из­бран в депутаты от нижегородского духовенства в состав 4-й Государственной думы. На протяжении ряда лет (в 1909, 1911, 1913 и 1914 годах) он выдви­гался председателем съездов духовенства Нижего­родской епархии.

В 1913 году вся Россия торжественно отмечала 300-летие царствующего Дома Романовых. В мае в Нижний Новгород прибыл Государь Император Николай П. Отец Алексий присутствовал на тор­жественном обеде, данном в честь Его Импера­торского Величества. Более того, он был удостоен личной беседы и получил в дар от Государя два отреза дорогой парчи для пошива церковного об­лачения. Государь побывал в кафедральном со­боре на богослужении, которое совершал про­тоиерей Алексий. Царь был растроган и после церковной службы, подойдя к Порфирьеву, по­целовал его и преподнес ему большой букет роз. Впоследствии цветы из этого букета отец Алек­сий разделил между девушками своей семьи как символическую память.

Весной 1914 года про­тоиерей Алексий Алек­сандрович Порфирьев подал прошение об осво­бождении его от препода­вания в семинарии. 5 мар­та этого же года в актовом зале семинарии состоя­лось официальное че­ствование воспитанника­ми своего преподавателя. В этот день один из семи­наристов обратился к отцу Алексию с приветствен­ной речью: «Дорогой Алексий Александрович! Перед Вами вся наша се­минарская семья. Далеко не по радостным побуж­дениям собралась она в настоящее время сюда, в зал. Причина этого для каждого из нас понятна <…> потому что Вы были для нас одинаково хорошим и как человек, и как пре­подаватель, и как воспитатель. < …> Ведь в лице Вас наша семинария лишилась одного из лучших препо­давателей, самоотверженно служившего для ее поль­зы более 30 лет».

На память о семинарии отцу Алексию был за­читан и преподнесен дарственный адрес с такими словами: «Глубокоуважаемый и дорогой Алексий Александрович! Мы, воспитанники Нижегородской Духовной семинарии, считаем своим непременным долгом выразить Вам чувства глубокой признатель­ности и любви по поводу Вашего ухода из семина­рии. Не так давно Вы были нашим педагогом и вос­питателем. Теперь Вы оставляете нас, положив свои лучшие силы на пользу юношества и окончив много­трудный путь педагогической деятельности. Грустно и тяжело нам расставаться с Вами. <…> И не сужде­ния, а добрая память о Вас осталась в душе каждого члена семинарской семьи, и можно смело сказать, что она навсегда останется у Ваших бывших учеников». В свою очередь, тронутый окружающей обста­новкой и искренними чувствами признательности и любви, протоиерей Алексий обратился к семина­ристам и преподавателям с ответным выступлени­ем: «Глубоко благодарю вас за ваше сердечное рас­положение ко мне, за все добрые слова и чувства, выраженные в прощальной речи и адресе <…>. Это будет мне постоянным живым напоминанием о многолетней службе моей в дорогой моему сердцу Ни­жегородской семинарии и о вас, дорогие друзья мои. Не мне судить о том, насколько умела и плодотворна была моя преподавательская деятельность. Я работал по мере сил моих и разумения, работал, могу сказать, добросовестно…» Оставив преподавательскую дея­тельность, отец Алексий еще некоторое время про­должал заведовать семинарской библиотекой.

В августе 1914 года, после начала Первой миро­вой войны, нижегородское духовенство испытало необыкновенный патриотический подъем. 6 августа состоялся очередной епархиальный съезд, и его де­путаты во главе с Алексием Порфирьевым обрати­лись к епископу Нижегородскому и Арзамасскому Назарию (Кириллову) с просьбой о совместном мо­лебне за победу российского оружия, который и был совершен 8 августа в кафедральном соборе. От ни­жегородского духовенства Государю Императору Николаю II была направлена телеграмма, и вскоре поступил ответ, в котором царь благодарил «всех мо­лившихся за меня и наше доблестное воинство».

В мае 1915 года, ко дню Святой Пасхи, Госу­дарь Император Николай II соизволил пожаловать протоиерею Алексию Порфирьеву золотой наперс­ный крест с украшением из собственного кабинета Его Императорского Величества. В знак признания заслуг священника и дворянина перед отечеством ему была назначена пожизненная пенсия от епархии в размере 1800 рублей в год.

Между тем, несмотря на преклонный 60-летний возраст, отец Алексий за штат не вышел и продол­жал свою не только церковную, но и обширную общественную деятельность. Он был членом совета Епархиального женского училища от духовенства, занимался богоугодными благо­творительными акциями, активно работал в Нижегородском отделе­нии Императорского православно­го палестинского общества, в Ни­жегородской губернской ученой архивной комиссии. Кроме того, отец Алексий состоял в Иоанно-Дамаскинском братстве, занимал­ся сбором пожертвований на по­собия воспитанникам Духовной семинарии.

На многих дореволюционных фотографиях известного нижего­родского фотографа М.П. Дми­триева отца Алексия можно видеть рядом с губернатором, архиереем, губернским предводителем дворянства, другими зна­чимыми лицами. Ему доводилось встречаться с выс­шими сановниками государства: например, подносить памятный адрес от нижегородцев графу С.Ю. Витте, давать объяснения о городских нижегородских церк­вах егермейстеру царского двора министру внутрен­них дел Д.С. Сипягину и другим почетным гостям города.

В 1916 году отец Алексий участвовал в учреж­дении и работе Комитета по организации чество­вания великого гражданина Российской земли Кузь­мы Минина. 11 апреля того же года он докладывал на заседании комитета губернским властям о плане проведения церковных торжеств в день чествова­ния памяти Минина. Когда 7 мая на празднество в Нижний Новгород прибыл великий князь Георгий Михайлович, именно протоиерей Алексий Порфирьев возглавил в кафедральном соборе совершение Божественной литургии.

В России наступали новые времена. Сразу после большевистского переворота в октябре 1917 года ни­жегородские священники стали с горечью замечать, что местные революционные газеты «стремятся воз­буждать темную верующую народную массу против православного пастырства». Так, в «Нижегород­ском церковно-общественном вестнике» от 14 ян­варя 1918 года с чувством боли не только говори­лось «о злобном отношении к священникам уличной черни, а то и полуинтеллигенции из провинции», но и утверждалось, что «осмеиваемый и оплевывае­мый священник должен помнить утешение Христа: радуйтесь и веселитесь, терпящие за Меня».

В конце января 1918 года нижегородское духо­венство получило послание Патриарха Московско­го и всея Руси Тихона, где он возвещал, что храмы православные «захватываются безбожными вла­стелинами тьмы века сего», и призывал православ­ных к организации крестных ходов по всей стране, к «стоянию в вере до смерти».

Викарный епископ Балахнинский Лаврентий (Кня­зев) благословил настоятеля кафедрального собора Алексия Порфирьева провести собрание нижегородско­го духовенства в доме Георгиевского братства, чтобы обдумать и принять решение, каким образом отклик­нуться на послание Святейшего Патриарха Тихона.

Общее епархиальное собрание пастырей было запланировано на 13 февраля, но когда те съехались к назначенному времени, оказалось, что помещение Георгиевского братства занято отрядом наемных латышских красных стрелков под командованием чекистов. Однако духовные пастыри не смирились с очевидным беззаконием, и стараниями епископа Лаврентия и протоиерея Алексия Порфирьева спу­стя неделю в зале Епархиального женского училища данное собрание все-таки состоялось. Озабоченные началом явных политических репрессий со стороны новых губернских властей, нижегородские священ­ники не только осудили их действия, но и подготови­ли протест в письменном виде, который направили в Совет солдатских и рабочих депутатов, а также гу­бернскому комиссару.

15 февраля 1918 года, в праздник Сретения Го­сподня, в Нижнем Новгороде в ответ на Патриар­шее послание состоялся массовый величественный крестный ход. Жители города и его окрестностей решили таким образом выразить свою преданность Русской Православной Церкви.

Естественно, что большевистские руководители негативно отреагировали на действия священно­служителей. Приближались пасхальные празднества, обычно собиравшие в храмах всё православное на­селение губернии. Свечи в эти дни расходовались в больших количествах. Желая досадить духовен­ству, нижегородские чекисты Федотов и Воробьев распорядились направить латышских стрелков на за­хват епархиального свечного завода. Один из завод­ских работников прибежал на квартиру отца Алексия и со слезами на глазах горько посетовал на самоу­правство чекистов. Тогда Порфирьев поспешил в гу­бернский комитет, но там его и слушать не стали, а, оскорбив непотребными словами, выгнали из слу­жебного помещения.

Когда новая власть объявила о необходимости отобрать у Церкви землю, то нижегородское ду­ховенство в июле 1918 года экстренно собралось на епархиальный съезд. После пылких и справед­ливых речей многих священников было составлено воззвание к пастве о протесте против закрытия мо­настырей и церквей, отобрания церковного достоя­ния. Его подписали епископ Балахнинский Лаврен­тий, благочинный городских церквей протоиерей Порфирьев и губернский предводитель дворянства А. Б. Нейдгардт.

Спустя некоторое время новые нижегородские власти в ответ на сопротивление духовенства нача­ли осуществлять мероприятия по отделению школы от Церкви. Отряд латышских стрелков и сотрудников ЧК был выделен специально для этих целей. В ре­зультате лучшее в Поволжье Епархиальное женское училище было закрыто с принудительным выселе­нием воспитанниц (при этом, конечно, разграблено) и передано военному учреждению. Вслед за этим по­следовали аресты многих священнослужителей.

Отец Алексий предпринимал неоднократные по­пытки вступиться за арестованных, которым власти грозили революционным трибуналом. Заслуги в этой деятельности прекрасно отражены в благодарствен­ном адресе, преподнесенном священнослужителями Нижнего Новгорода отцу Алексию летом 1918 года. Они с умилением писали, что, когда «тяжелое время переживает наша родная Православная Церковь», сей пастырь, «невзирая на свой почтеннейший возраст (батюшке только что исполнилось 63 года), на массу дел, несомых на благо епархии, возвысил свой голос и наметил нам путь к объединению».

2 августа 1918 года, на очередном собрании духовенства и мирян во главе с Преосвященным Лаврентием и отцом Алексием, где присутствова­ло более двухсот человек, было принято воззва­ние к сельским приходам Нижегородской епархии. В нем шла речь о том, что революционное советское правительство «осуществляя свои декрет об отделении Церкви от государства, отняло у ду­ховенства казенное жалованье, причем захватом капиталов Святейшего Синода оно лишило даже пенсий заштатное и сиротствующее духовенство».

Были в этом воззвании и такие призывные слова: «И вы, православные христиане, спешите на помощь своей Матери Церкви… Спешите со своими жерт­вами, ибо вы обязаны это сделать. Волею Божиею вы призваны к самому церковному строительству. Во имя этого строительства весь свой разум, всю свою волю, все свое сердце посвятите Божиему делу. Все, все откликнитесь на зов Церкви. Посему “об­лечемся во вся оружия Божия”, чтобы смело, без­боязненно выйти на дело строительства Церкви Ни­жегородской… Епархиальное собрание духовенства и мирян обращается к сельским приходам с братским призывом — возвратить причтам отнятую у них зем­лю и восстановить в полной мере все нарушенные в революционное время способы их материального обеспечения».

Естественно, что такой документ, составленный при непосредственном участии епископа Лаврентия и отца Алексия, ни в коей мере не устраивал новую власть. Вскоре по городу поползли слухи о том, что против популярного и уважаемого среди нижегород­цев пастыря замышляется недоброе. Однажды ран­ним утром отец Алексий вышел из дома и с изумле­нием увидел нескольких своих прихожан, которые пояснили, что решили охранять «своего батюшку».

17 октября 1918 года по ордеру Губернской Чрез­вычайной комиссии (Губчека) ее сотрудник Бредис произвел в доме священника скрупулезный обыск, во время которого изъял все бывшие у семьи на­личные деньги. Протоиерея Алексия арестовали и до 30 октября томили в тюремной камере. Допрос начался, согласно протоколу, в три часа дня. Отца Алексия обвиняли в антисоветской политической деятельности, которую он якобы проводил в губер­нии совместно с епископом Лаврентием. Особен­но интересовали чекистов отношения протоиерея с Патриархом Тихоном. Отец Алексий пояснил, что с главой Русской Православной Церкви он участво­вал в совместных торжественных церковных служ­бах, а встречался с ним в Москве исключительно по церковно-общественным делам.

В сохранившем официальном протоколе допроса, который отец Алексий написал собственноручно, от­вечая на вопросы, он пояснил следователю следую­щее: «Меня арестовали утром 17 октября сего года на моей квартире по ордеру Губчека <…> Причина моего ареста мне неизвестна. Я состою священником 32 года, все время в Нижнем Новгороде; последние 12 лет настоятелем кафедрального собора. Во время богослужения никогда не говорил проповедей наро­ду против советской власти. Епископа Лаврентия я знаю, о политической его деятельности мне абсолют­но ничего не известно. Бывали с ним на собраниях духовенства и мирян, на которых обсуждались во­просы церковно-общественной жизни; но о полити­ке на этих собраниях речей не было.

Архиепископа Иоакима я знаю по его служ­бе в Нижнем Новгороде, где он служил с 1910 до 1917 года. Что касается его политической деятель­ности со времени революции, то о ней я также ниче­го не знаю. Патриарха Тихона я знаю мало, служил вместе с ним в кафедральном нижегородском соборе в день рукоположения Лаврентия во епископа, что было в феврале 1917 года; потом я видел его в Мо­скве, когда я был там на съезде представителей епар­хиальных свечных заводов; он открывал съезд. О по­литической его деятельности я ничего не знаю <…>.

Я подавал заявление в исполнительный коми­тет Нижегородского совета рабочих и крестьян­ских депутатов о том, что имеет быть епархиаль­ное собрание 20-го июня сего года (ст. стиля) для избрания епархиального епископа и обсуждения церковно-общественных вопросов, касающихся Ни­жегородской епархии. Это заявление я именно подал по должности председателя епархиальной предсъездовой комиссии. На епархиальном собрании рас­сматривались вопросы преимущественно церковно-экономические в пределах епархиальной жизни; производились выборы в некоторые епархиальные учреждения <…>

От исполнительного комитета совета рабочих и крестьянских депутатов бумаги с разрешением епархиального собрания не было получено. Так как запрещения от исполнительного комитета не было, то епархиальное собрание состоялось.

Отделение Церкви от государства я считаю вполне целесообразным и необходимым в интере­сах самой же Церкви. Я беспартийный, советскую власть признаю и во всем подчиняюсь; на митингах и собраниях политических никогда не участвовал и не выступал. Больше объяснить ничего не могу. Изложенное мною написано собственноручно, в чем и расписываюсь».

6 ноября 1918 года чекисты предложили отцу Алексию свободу взамен на публичный отказ от священного сана и дачу ложных показаний про­тив владыки Лаврентия. Получив категорический отказ, чекисты зверски избили батюшку, а на следу­ющее утро объявили, что он будет вечером расстре­лян. Спустя несколько часов в одном из помещений Губчека, на Малой Покровской улице, собрали епи­скопа Лаврентия, протоиерея Порфирьева и губерн­ского предводителя дворянства А. Б. Нейдгардта. Владыка причастился Святых Даров, причастил он и обоих узников.

О гибели владыки Лаврентия и протоиерея Алек­сия по Нижнему Новгороду в те дни ходили раз­ные слухи. По одной из версий, ночью безвинно осужденных привели в низину Жандармского овра­га, недалеко от здания Нижгубчека. Когда палачи приготовились стрелять, внезапно над головами их жертв возник сияющий ореол и послышалось пение Херувимской. Тогда несколько красноармейцев, все еще бывших в душе людьми богобоязненными, на­отрез отказались стрелять. Старший наряда послал в ЧК одного из солдат, и вскоре поспешно прибежа­ли несколько вооруженных латышей. Все это время жертвы пламенно молились. Кровавую расправу бес­страстно совершили латышские стрелки.

У племянницы отца Алексия, которая воспиты­валась в его семье, Александры Богословской, была двоюродная сестра Елизавета. Именно знакомый этой сестры, служивший по мобилизации в ЧК теле­графистом, прибежал к Елизавете утром 7 ноября, когда новые городские власти праздновали свою кро­вавую годовщину, и рассказал о том, как были злодейски умерщвлены оба духовных пастыря и пред­водитель дворянства.

Иеромонах Алексий Воскресенский в своих дневниковых записках «Еод в Оранском монасты­ре: 1918 — июнь 1919» указал, что мучеников рас­стреливали в саду за зданием ВЧК, и после первых выстрелов отец Алексий не упал, а двинулся по ал­лее сада и был убит лишь вторым залпом карате­лей. В газете «Нижегородская коммуна» от 6 ноября 1918 года в разделе Нижгубчека было опубликовано следующее: «Постановлением НГЧК приговорены к расстрелу архиерей Лаврентий и протоиерей Порфирьев, которые вели открытую пропаганду против проведения в жизнь декрета об отделении Церкви от государства и против социализации земли».

После казни духовных пастырей в Нижнем Нов­городе продолжилась разнузданная и безжалостная кампания по уничтожению духовенства. Нижего­родские чекисты поспешили выпустить лицемерную листовку «К расстрелу епископа Лаврентия и про­тоиерея Порфирьева», в которой обвинили обоих церковных пастырей в призывах к народу восстать против советской власти и объявили, что и «впредь будут расстреливать духовенство, пока окончательно не сломят его».

 

Составитель: Дегтева О. В.

Текст публикуется по книге

«Жития святых, новомучеников и исповедников земли Нижегородской»,

изданной Нижегородской епархией.