В 1937 году грандиозный всесоюзный 100-летний юбилей со дня гибели великого русского поэта А.С. Пушкина, неожиданным образом отразился на судьбе болдинский храмов.
К середине 30-х годов прошлого столетия в стране развернулась всеохватывающая антирелигиозная лихорадка по ликвидации еще действующих общин верующих и арендуемых ими церквей. Дело было поставлено на широкую ногу и по наработанному к тому времени сценарию, с апелляцией к волеизъявлению широких масс трудящихся, которые вдруг в одночасье решились на осквернение храмов. Не стал исключением и «приют вдохновения» великого поэта на Нижегородской земле село Болдино.
Архивные материалы свидетельствуют, что началось все с требования закрытия храма во имя Успения Пресвятой Богородицы, 1886 года постройки в селе Кистенево (или Тимашево). Сельцо Кистеневка с 1619 года стало родовой вотчиной Пушкиных и тесно связано с жизнью и творчеством поэта. Именно в нем было единственное, принадлежащее лично Пушкину имение в 200 душ мужского пола, выделенное его отцом в пожизненное владение накануне женитьбы Александра Сергеевича. Его приезд осенью 1830 году в Болдино и был связан с оформлением владения на часть Кистеневки. Поэт любил бывать в сельце, жизнь которого была отражена в его произведениях — «Истории села Горюхино», а название Кистеневки фигурирует в повести «Дубровский».
В 1878 году участок земли, на котором когда-то размещалась кистеневская усадьба, был уступлен детьми поэта Александром Александровичем и Григорием Александровичем Пушкиным под постройку деревянной Успенской церкви [1].
Судьба Успенского храма в советское время началась с общего собрания членов промколхоза имени Молотова и граждан с. Кистенева, проходившего 15 октября 1935 года, на котором присутствовало 274 человека (163 мужчин и 111 женщин).
До этого собрания часть храма уже была занята руководством промколхоза под склад. Теперь же обсуждался вопрос о занятии всей церкви, и на собрании постановили передать всю ее под склад, а в дальнейшем под культурное учреждение — под клуб или школу.
11 декабря 1935 года, на общем собрании коллектива учащихся Кистеневской начальной школы присутствовало 165 человек. Выступил директор школы, который сообщил, что «правление и актив ходатайствуют о передаче церкви под культучреждение». В протоколе было записано: «мы учащиеся это одобряем и выносим постановление по школе оформить подписями учащихся». В архивном деле сохранился список 543 подписантов ратовавших за закрытие храма.
Через неделю под председательством Гусарова состоялось собрание тринадцати красных партизан колхоза имени Молотова. Заслушивался вопрос о передаче церкви под клуб. Партизаны так же постановили: «отказаться от церкви и пойти собирать подписку по селу от других». Из церкви сделать клуб и к октябрьскому празднику 1936 года открыть его.
5 января 1936 года на заседании правления промколхоза под председательством Королева вторым вопросом был заслушан доклад товарища Кузнецова «о развертывании массовой безбожной пропаганды и оформления передачи церкви под клуб». Докладчик констатировал, что «в результате безбожной пропаганды к октябрьской годовщине» в семи колхозах промколхозники сняли в домах иконы и никто их не «берет пока на похороны, свадьбы и крестины». По его мнению, «церковь как таковая должна отпасть», призывая партийные и комсомольские группы «усилить безбожную работу», организовав бригады из актива колхоза и «собрать подписки от верующих на передачу церкви под клуб». Ходатайствовать перед райорганизациями об оказании содействия в оформлении передачи храма и утверждении решения собрания.
Протокол заседания церковного совета общины верующих при селе Кистеневе от 26 января 1936 года в составе председателя Атяшевой, членов А.П. Шувалова, Д.А. Ларцева, В.А. Чебышеваа, А.Д. Горкомовой свидетельствует об обсуждении вопрос уплаты земельной ренты и налога «со строений церкви». Ввиду того, что общество передало часть церкови колхозу под склад зерна, от уплаты налога отказаться, и просить сельский совет и райисполком взыскать его не с них, а с промколхоза.
Из заявления на имя Комиссии по делам культов уполномоченной церковного совета Анны Петровны Атяшевой и члена совета Чебышевой видно, что в с. Кистиневе колхоз имени «Молотова» самовольно отнял на время половину церкви под зернохранилище, а теперь и вовсе отбирает ее под клуб. Но верующие не согласились с этим. Говорилось, что районные власти «нахально» изъяли из храма для спектакля две ризы, столько же икон, а также напрестольный крест, сделав много «полому в церкви и всяких безобразий». Обращалось внимание, что местные власти организовали подписку на переоборудование храма под клуб, но «подписались только актив и малолетние школьники». Староста расценила все эти действия незаконными и просила оставить церковь за верующими.
Тем временем дело продолжало развиваться по уже апробированным административным канонам. 14 февраля 1936 года президиум Больше-Болдинского райисполкома заслушал вопрос «О постановлении пленума Апраксинского с/совета от 1 февраля 1936 г. о передаче помещения церкви в с. Кистеневе под культурное учреждение – клуб промколхозу им. Молотова». В то время в селе насчитывалось 340 хозяйств, из которых 283 (83,2%) считались коллективизированными.
В постановлении собрания констатировалось, что в Кистеневе церковь не функционировала в течение 1935 года и «в настоящее время по инициативе граждан как пустующее помещение занято под складское помещение промколохоза им. Молотова». Говорилось о категорическом отказе церковного совета «от управления церковью и оплаты налогов на основании постановления общины верующих». За кистеневским церковным советом по налогам за 1934 года существует задолжность со строений в размере 820 рублей, а за 1935 г. по земельной ренте 446 рублей и налога со строений 2001 рублей. Всего недоимки достигли 3267 рублей, не включая платежи на 1936 год. Верующие от уплаты отказались. Указывалось, что в радиусе 3 — 4 км. от Кистенево в Аносово, Черновском и Апраксино функционируют церкви. Обращалось внимание, что на переоборудование храма под клуб, Горлесмебсоюз готов ассигновать 6000 рублей.
Исходя из вышеизложенного, президиум Райисполкома постановил: Решение пленума Апраксинского с/совета и ходатайство граждан с. Кистенево о передаче помещения церкви по культурный очаг – клуб утвердить. За подписью председателя райисполкома Абалешева постановление направляется в Крайисполком с просьбой о санкционировании данного решения.
23 февраля 1936 года, секретарь Крайисполкома Ларский информировал Б. Болдинский райисполком, что их постановление о ликвидации церкви утверждено быть не может «в силу отсутствия материала, требуемого ст. 66 закона «О религиозных объединениях». Предлагалось срочно представить технический план переоборудования церкви, смету, указать на каком расстоянии находится другая действующая церковь того же вероисповедования от предполагаемого к закрытию храма.
Необходимые документы были направлены, а 30 марта 1936 года президиум Болдинского райисполкома утверждает проект и смету на переоборудование храма в сумме 9301 рублей 36 копеек.
1 апреля на заседании Комиссии по культам при президиуме Горьковского крайисполкома было заслушано ходатайство кистеневских колхозников о закрытии церкви, что и было поддержано.
Члены церковного совета были ознакомлены с постановлением и отказались подписать его. Тем не менее, постановление Президиума Крайисполкома от 8 апреля 1936 года о закрытии церкви, спустя несколько дней, 17 апреля «вошло в законную силу» [2].
Что касается судьбы церкви села Большого Болдина, то, по мнению исследователей, то деревянная церковь эта была «основана еще в ХVI веке в старом селище Болдине» воеводой Евстафием Михайловичем Пушкиным или его отцом, а затем перенесена в Болдино [3].
Храм этот в честь Успения Пресвятой Богородицы упоминается в грамоте 1619 года, когда Болдино впервые было названо сельцом. Он был с двумя приделами, в честь Михаила Архангела и Николая Мирликийского, но к концу ХVIII столетия обветшал. Потому в 1782 году владелец села, дед поэта Л.А. Пушкин начал возводить новую каменную церковь, с прежним наименованием престола. Спустя пять лет в Болдине произошел большой пожар. Вот как об этом повествует архивный документ: «означенная деревянная церковь со всем церковным имуществом сгорела, в коей и храмозданная [то есть грамота на строительство— прим. автора] оной каменной церкви сгорела» » [4].
Каменный храм строилась не рядом со старой деревянной церковью, а значительно выше по склону. Но, Лев Александрович не увидел его освящения, так как ушел в мир иной в 1790 году. Дело завершила его вдова Ольга Васильевной. В 1791 году священнослужитель церкви Иван Александров обратился к епископу Нижегородскому и Алатырскому Дамаскину (Рудневу), с прошением: «… как оная церковь постройкою уже окончена и помянутые два придела как церковным благолепием и святыми иконами украшены, так и прочим потребным для церкви снабжены, почему и следует теперь ко освещению», и просил «означенные совершившиеся приделы на выданных на атласе антиминсах дозволить по чиноположению церковному освятить города Перевоза протоиерею Василию Федорову и о том учинить милостивую резолюцию». Просьбу уважили и 3 сентября того же года протоиерей Федоров рапортовал в Нижегородскую Духовную консисторию, что церковные приделы Михаила Архангела и Николая Мирликийского 12 и 13 июня освящены » [5].
Отделочные работы в церкви были продолжены до 1799 года, и красивый храм взметнулся над селом своими куполами с трехъярусной белой колокольней.
Церковь была выполнена в формах раннего классицизма, с характерной для провинциальных церковных построек конца ХVIII столетия стилистикой. Купол над главным храмом и главки были обиты листовым железом и выкрашены зеленой краской. Окружала его каменная ограда с тремя деревянными воротами. В 1837 году он был выкрашен с поправлением в отдельных местах обвалившейся штукатурки, а также каменной и кирпичной кладки.
По церковной описи имущества 1810 года из богослужебных предметов, хранившихся в южном приделе в честь Михаила Архангела, выделялись «местные» иконы с изображением святых, соименных болдинским владельцам села: Михаила Архангела, Льва Катанского, Иоанна Предтечи, Иоанна Воина, Александра Невского, Василия Великого. По всей видимости, этот придел выполнял функции вотчинного домового храма » [6].
Из церковной клировой ведомости за 1825 год мы можем узнать об одиннадцати ее причетчиках, в том числе и о дьяконе Кирилле Симеоновиче (Раевском), сохранившем о поэте свои воспоминания » [7].
Во время вынужденного карантинного пребывания поэта 1830 года в своем имении, он ежедневно видел храм из окна дома и посещал его. Об одном таком посещении донес до нас писатель П. Д. Боборыкин. Со слов своего дяди П.П. Григорьева, он записал его любопытный рассказ о разговоре поэта с нижегородским губернатором М.П. Бутурлиным, который поинтересовался у Александра Сергеевича, что он делает в деревне, не скучает ли. В ответ услышал, что по случаю холеры говорил с амвона церкви крестьянам проповеди, увещевая их: «И холера послана вам, братцы, оттого, что вы оброка не платите, пьянствуете. А если вы будете продолжать так же, то вас будут сечь. Аминь!» » [8].
Об этой проповеди Александр Сергеевич вспоминал и в письме к П.А. Плетневу от 29 сентября 1830 года. Вот что он писал ему: «я бы хотел переслать тебе проповедь мою здешним мужикам о холере; ты бы со смеху умер, да не стоишь ты этого порядка» [9].
Но вернемся к советскому времени. 5 февраля 1936 года на собрании из 248 членов болдинской сельскохозяйственной артели «Трудовик», рассматривался вопрос о подготовке к Пушкинскому юбилею и, казалось, что он далек от антирелигиозных дел.
С рассказом о жизни и деятельности поэта, об увековечивании его памяти выступил учитель средней школы К.П. Денисов. В заключение своего доклада, как было принято в то время, педагог остановился на пережитках старины, о роли религии и церкви как «орудии классового господства эксплуататоров».
Последующее обсуждение доклада показала, что колхозники собрались не для обсуждения вопроса о чествовании поэта, а с иной целью: выступившие болдинцы высказались за использование под культурные нужды в их селе пустующей большой церкви Успения Пресвятой Богородицы. Тогда это объяснялось стандартными и распространенными причинами — отсутствием для трудового народа помещений для их культурного их роста.
Одобрив намеченные мероприятия по увековечению памяти великого поэта, собрание постановило храм передать под Дом культуры им. А.С. Пушкина. В тот же день аналогичное собрание состоялось в колхозе «Красный Иртыш», на котором присутствовало 60 человек» [10].
На следующий день после решения сельскохозяйственной артели «Трудовик» состоялось общее собрание членов колхоза им. И.В. Сталина и граждан второго сельского общества села Большое Болдино в присутствии 85 человек. И здесь все начиналось с констатации, того что А.С. Пушкин «сыграл большую роль в создании русского языка и литературы», а Болдино тесно связано с его именем, в котором он написал ряд известных произведений. «И если весь Советский Союз готовится к великому Пушкинскому празднику», говорил докладчик, то и жители Болдино должны принять в этом активное участие. Одновременно отмечалось, что «в настоящее время село Б.Болдино является отстающим районным центром в культурном отношении» и, следовательно, ощущается большая нужда в помещениях для культурных учреждений. «Наряду с этим в селе имеется церковь, служба в которой не происходит ввиду того, что требуется большой капитальный ремонт, и она разрушается», констатировал выступающий. За передачу храма под клуб проголосовало 72, из 86 присутствовавших колхозников на собрании. Участники его просили сельсовет ходатайствовать перед райисполкомом о передачи церкви под культурные нужды.
7 февраля 1936 года проходило общее собрание членов колхоза имени Пушкина. Присутствовало 70 человек. С докладом выступил некто Савельев, рассказавший о готовящемся событии столетия со дня смерти поэта А.С. Пушкина. Присутствующие одобрили намеченные мероприятия райисполкома и райкома ВКПб к столетию смерти поэта А.С. Пушкина по строительству в селе Большом Болдино Дома соцкультуры, библиотеки, музея имени А.С.Пушкина, и призвали переименовать Болдино в село Пушкино, а весь район в Пушкинский. Отмечалось также, что райцентр «чрезвычайно отстал от культурного роста и не удовлетворяет запросам колхозников: нет хорошей больницы, клуба, кино, библиотеки, дома колхозника».
Собрание так же приняло к сведению, что отпускаемые Крайисполкомом в 1936 году средства на постройку социально-культурных учреждений являются недостаточными. По этой причине собрание ходатайствовало перед райисполкомом о закрытии в Болдине церкви, передав ее под социально-культурное учреждение, что, по мнению присутствующих, «даст возможность увеличить социально – культурные учреждения района».
На собраниях колхозников говорилось об отсутствии в районном центре больницы. В этой связи имеются интересные архивные данные. Церковный староста храма П.С. Вострышов сообщил любопытный случай со строительством на средства колхозников в Б. Болдине лечебного учреждения. Но, в этом здании поселились председатель райисполкома Маторин и местные партийные руководители — Новиков, Абалещев и Гребнев. Когда же, 25 декабря 1935 года товарищ Маторин затопил печку и ушел в клуб на спектакль, где собралось все районное и партийное руководство, то по недосмотру, дом этот сгорел, а с этим исчезла на какое-то время и мечта болдинцев о собственной больнице.
Но вернемся к общим собраниям колхозников. Аналогичное собрание произошло и в колхозе «Красный пахарь» в присутствии 95 человек. И здесь вновь говорилось о роли А.С. Пушкина для отечественной литературы. Один из выступавших некто Чивкунов, обрисовав борьбу против всяких суеверий, призвал передать церковь «в память Пушкина под культурное учреждение». Против этого проголосовало только 17 человек.
Довольно оперативно, уже 7 февраля 1936 года на заседании президиума Б. Болдинского с/совета рассматривались протоколы общих собраний вышеназванных колхозов. Было постановлено: «утвердить решения колхозных собраний в части передачи пустующей церкви под дом культуры им. А.С. Пушкина». Затем войти с ходатайством перед президиумом Крайисполкома о ликвидации церкви, с дальнейшей передачей ее под дом культуры имени А.С. Пушкина.
На следующий день президиум Б. Болдинского райисполкома заслушал данное ходатайство и постановил: «Первое — принимая во внимание, что с. Б.Болдино, которое является районным центром, имеет большую нужду в помещениях под культурно – бытовые нужды. В районном центре нет Дома соц.-культуры, больницы, дома колхозника, столовой, совершенно недостаточно помещений под школу, что заставляет школы работать в две смены и т. д. Наряду с этим, имеющаяся церковь в селе, в которой служба не происходит уже второй год, не под чего не используется и при том разрушается. Второе — а поэтому решение президиума Б.Болдинского с/совета о передаче церкви под культурно – бытовые нужды утвердить». Под этим протоколом стоит подпись председателя райисполкома Абалешева.
Технику К.И. Коряковцеу поручили осмотреть здание церкви и дать заключение о его приспособлении под клуб, что и было сделано. 28 февраля он информировал власти о том, что: «здание вполне пригодно и может быть вполне переоборудовано…под кинотеатр», предложив при этом «сделать частичную выборку существующих колонн и капитальных стен…, но не затрагивая внутренних перемычек (сводов), на которые сочетается центром тяжести давление возложенных ранее вышек (кумполов), которые остаются не тревожными с полным сохранением наружного вида» » [11]. Любопытно, что составляя проект, на куполах храма вместо крестов техник пририсовал большие красные звезды.
29 февраля 1936 года президиум Б.Болдинского райисполкома утверждает этот проект и смету на переоборудование церкви под кинотеатр.
В марте церковный староста храма П. С. Вострышов направляет в орган ЦК ВКП (б) «Крестьянскую газету» коряво и полуграмотно написанное письмо – жалобу. В нем говорилось, что в Б. Болдино «стоит церковь в память А.С. Пушкина», которую «хронили 100 лет после смерти Пушкиной». В настоящее время в ней службы нет, и все верующие хлопочут о разрешении открыть ее. От краевых властей два раза приходили разрешения, но сотрудники райисполкома «все это заглушили» и отобрали у него ключи от храма. А его 80-летнего старика «отправили в камору» [то есть в тюрьму — прим. автора] города Арзамаса, где он пробыл две недели, и без всяких допросов был отправлен назад. Прибыв домой, он узнал, что храм решили разрушить, а верующие «все волнуются, не хотят нарушать память Пушкина» и, несмотря на проведенные общие собрания колхозников, верующие все же «не согласны нарушить память нашего знаменитого поэта Пушкина А.С.».
Из письма видно также, что верующие несколько раз обращались к местной «Крестьянской газете», сообщая обо всех этих безобразиях со стороны руководства колхоза. Корреспондент просил редакцию войти в их положение, не отказав в просьбе. Одновременно автор письма просил не выяснять фамилии верующих, так как это «может грозить им тюрьмой». Из редакции жалобу «для распоряжения» направили районным властям, но из архивного дела не видно, как поступили с заявителем » [12].
1 апреля 1936 года Комиссия по делам Культа при Президиуме Горьковского Крайисполкома поддержало ходатайство с/совета Малое Болдино о ликвидации храма в этом селе (решение райисполкома 28 февраля 1936 г.) утвердить с последующим переоборудованием под школу» [13]. Об этом были уведомлены уже 2 апреля председатель церковного совета Петр Степанович Вострышов и член совета Петр Ильич Доронин.
Верующие не отступили и направили жалобу в Президиум ВЦИК СССР, которую оттуда отослали на рассмотрение районных властей. К сожалению, в архивном деле она отсутствует. Но, как показали дальнейшие действия властей, жалоба осталась без последствий.
Вскоре трапезная, колокольня и венчающая часть главного храма были разобраны, а оставшееся помещение превращено в клуб. Впоследствии в нем помещалась районная библиотека.
Что же касается судьбы храма в селе Малом Болдине, то здесь обошлось без общих собраний. 18 февраля 1936 года на заседании М. Болдинского с/совета в присутствии 31 человека было постановлено: храм зарыть, передав его под школу.
На следующий день гражданка села М. Болдино и бывший председатель церковного совета тридцативосьмилетняя Василиса Степановна Купаева подтвердила, что церковь не действует. Ключи же от храма находятся в колхозе, который хранит в нем овес.
28 февраля 1936 года состоялось заседание президиума Б. Болдинского райисполкома, на котором слушалось ходатайство М. Болдинского с/совета о передаче церкви под школу. Констатировалось, что храм как молитвенное помещение не используется шесть лет и церковный совет не существует. В силу чего церковь находится в бесхозном состоянии, разрушается (ограда растаскана, выходы крыльца разломаны). Указывалось, что рядом с М.Болдином на расстоянии полкилометра находится церковь в селе Пермееве, в которой «служебные обряды в настоящее время соблюдаются». Исходя из этого, Президиум постановил: решение президиума М. Болдинского с/совета о передаче церкви под школу утвердить и просить Крайисполком утвердить его. Технику Колосову срочно поручалось составить проект переоборудования церкви под школу и смету расходов. 3 апреля президиум Б. Болдинского райисполкома утверждает проект и смету в сумме 7029 рублей 14 копеек.
Из сохранившегося в архивном деле плана переоборудования церкви под школу видно: в главном алтаре должен был разместиться класс № 2, в левом нефе – учительская, а правом – пионерская комната. Молельный зал отводился под коридор, справа от которого — класс № 1, а слева – класс № 3. При главном входе – класс № 4.
15 апреля Комиссия по культам при Президиуме Горьковского Крайисполкома с ходатайством М.Болдинского с/совета и постановлением райисполкома согласилась. 7 мая это было доведено до церковного совета, а через две недели постановление «вошло в законную силу» [14].
На этом закончились дела о закрытии православных храмов в пушкинском приюте вдохновения на Нижегородской земле. Можно считать это очередным тривиальным казусом исследуемой эпохи, если бы он не был извращенчески подкреплен участниками всех этих действия ссылкой на юбилей А.С. Пушкина, в честь которого и ликвидировались церкви.
ПРИМЕЧАНИЯ:
- ЦАНО. ф. 829. Оп. 676 «б». Д. 271. Лл. 16—16 об.
- ЦАНО. Ф. 2626. Оп. 1. Д. 3160.
- Попадюк С. С. Болдино// Русская усадьба. Сборник Общества изучения русской усадьбы. Вып. 6 (22). М., 2000. С. 349.
- ЦАНО. Ф. 570. Оп. 555. Д.51 (1791 г.). Л. 1.
- Там же. Л. 1.
- Попадюк С.С. Болдино…Указ. публ. С. 346—347.
- ЦАНО. Ф.570. Оп. 556. Д. 187. Л. 133-об.
- Боборыкин П.Д. Воспоминания в двух томах. Т. I. За полвека. М., 1965. С. 66
- Пушкин. Письма. Т. II. 1826—1830. М.-Л., 1928. С. 107
- ЦАНО. Ф. 2626. Оп.1. д. 3160-а. Л.8—9
- ЦАНО. Ф. 2626. Оп. 1. Д. 3160-а. Л. 2
- ЦАНО. Ф. 2626. Оп.1. д. 3160-а. Л.38—39
- ЦАНО. Ф. 2626. Оп. 1. Д. 3132.
- ЦАНО. Ф. 2626. Оп.1. д. 3146.