Степашкин В.А. Уточнение фактов жизнеописания преподобного Серафима Саровского по архивным материалам

Прежде чем появился преподобный Серафим Саровский и даже просто отец Серафим, в губернском городе Курске в купеческой семье Исидора Ивановича и его жены Агафьи Фотиевны Машниных(1) родился младенец, названый родителями Прохором. Первая ошибка биографов касалась года рождения Прохора. Все биографы обозначали его как 1759 год, 19 июля. Эта же дата была выбита на надгробном памятнике, установленном в 1840-х годах, ставя под большой вопрос целесообразность проведения дальнейших изысканий на эту тему. На основании этого утверждения изначально выстроилась ошибочная линия биографии Прохора Исидоровича Машнина.

Первая биография отца Серафима более трёх лет проходила цензурные тернии, но все вопросы касались только богословской стороны изложения, состоявшего из большого количества чудес. На «поле битвы» какие-то житейские вопросы относительно датировки событий казались незначительными. И тем не менее год рождения старца Серафима (Прохора Машнина) стал предметом обсуждения историков и богословов в 1903 году, когда в 163-м номере «Курских губернских ведомостей» была помещена статья А. Танкова «Несколько новых данных о преподобном Серафиме Саровском (Из архива Курской духовной консистории)». На момент опубликования статьи были найдены и изучены исповедные книги Ильинской церкви города Курска, прихожанами которой являлись родители Прохора.

В документах за 1768 год записано: «Вдова Агафия Фатеева дочь Сидорова, жена Машнина, 50 лет. Дети ее: Алексей 17 лет, Прохор 14 лет, Прасковья 19 лет» (2). По этим документам год рождения Прохора -1754-й. Леонид Денисов в описании жизни отца Серафима, изданном в 1904 году, как бы в качестве приложения говорит: «Ввиду характера исповедных записей, которые по степени своей точности не могут выдерживать сравнения с метрическими книгами, мы пока, до дальнейшего разъяснения этого вопроса, останемся при согласном утверждении всех жизнеописателей прп. Серафима, признающих годом его рождения 1759-й» (3).

После причисления отца Серафима в 1903 году к лику святых поиски документов в подтверждении этой версии продолжились, и в 1906 году на общем собрании Курской губернской ученой архивной комиссии был заслушан доклад Г.Н. Бочарова «К родословной преподобного отца Серафима, Саровского чудотворца»(4). Проведя дополнительные изыскательские работы, Бочаров выявил, что акта о рождении Прохора не значится ни в одной метрической книге Ильинской церкви, но в архиве Курской казенной палаты найдены материалы ревизской сказки четвертой переписи населения, датируемой1782 годом. В ней записано, что при проведении предыдущей ревизии 1763 года Прохору Машнину исполнилось 5 лет. Следовательно, по этому документу, год рождения уже падает на 1758 год.

Получается некая несообразность, и это по документам из архива по его состоянию на начало XIX века. Современное же состояние фондов Государственного архива Курской области еще более плачевное (неоднократные военные действия периода Гражданской и Великой Отечественной войн пагубно повлияли на сохранность фондов). Тем не менее документы ревизской сказки четвертой ревизии, на которые ссылается Г. Н. Бочаров, сохранились до настоящего момента, и на их основании можно сделать некоторые выводы.

Фолиант с документами ревизской сказки — не первый экземпляр, а его копия. Оригинал хранился в архиве Курской казенной палаты и до настоящего времени не обнаружен. Канцелярист при составлении копии документов, количеством более тысячи листов, не особенно тщательно следил за соответствием копии оригиналу. Алексей Машнин, брат Прохора, подписав ревизскую сказку за свою мать, мог не заметить явных и возможных ошибок. Явная ошибка — запись отчества матери Прохора: вместо «Фатеева» записано «Матеева».

В отношении Прохора, думаю, писарем допущена ошибка при переписке в реестр данных предыдущей ревизии, и цифра «9» могла быть записана как цифра «5».

При изучении документов той поры часто возникают проблемы в прочтении некоторых цифр. Например, цифры «4» и «7» записывались практически одинаково: «7» и «7». и если добавить к этому ещё небрежность или низкий уровень грамотности писца, то для установления верной даты приходится искать дополнительные источники. Очень часто вторичное подтверждение приходится искать для таких цифр, как «3» и «9», «3» и «5», «4» и «9», «5» и «9» и т. д. И если принять во внимание последнюю пару цифр и то, что «9» могли при переписке ошибочно записать как цифру «5», то, согласно версии, отнимая от года проведения 3-й ревизии (1763 г.) 9 лет, выходим на год рождения -1754-й.

В создавшемся положении остается одно: искать истину в недрах архива Саровской пустыни. Поступление молодого послушника в обитель с выверенными отпускными документами давало повод предполагать, что ответ на поставленный вопрос находится именно там. С момента поступления Прохора в Саровскую обитель первое дело, с упоминанием имени интересующей нас личности, относится к 1786 году(5). В «Списке монахов Саровской пустыни» на листе 5 (оборот) впервые встречается имя Серафим с обозначением полных лет — 32. То есть изначально в монастырском делопроизводстве принят год рождения — 1754-й. Иначе и не могло быть: 24-летний послушник прибыл в монастырь с выверенными документами, удостоверяющими личность, где обозначался год рождения. Это явно был 1754 год.

Следующий список датирован только 1796 годом. На этот момент уже иеромонах Серафим имеет за плечами 42 прожитых года, отсчет летам так же ведется от 1754 года. С этого момента в монастырских делах заведено правило: списки монашествующих представлялись в духовную консисторию ежегодно и даже с разбивкой «по третям» через каждые четыре месяца (к сожалению, сохранность их оказалась неполной). Ведомости монашествующих 1796, 1797, 1798 и 1799 гг. показали возраст 42, 43, 44 года и 45 лет соответственно, что опять же подтверждает год рождения 1754-й.

Как получилось, что во всех известных биографиях Старца годом рождения все же называется 1759-й? Этому можно найти объяснение, продолжая изучение архивных документов Саровского монастыря.

Иеромонах Серафим с сентября 1796 года и до дня своей кончины числился в списках монашествующих, находивщихся в монастырской больнице. Начиная с последней трети 1799 года возраст всех находившихся на излечении в «Ведомостях о монашествующих» не указывался. И так продолжалось вплоть до 1823 года, когда указом Тамбовской духовной консистории делопроизводство монастыря было приведено в надлежащий вид. С этого года возобновляется порядок указания возраста всех монашествующих, включая и тех, кто находился на излечении. Трудно предположить, каким образом был установлен «вновь» возраст отца Серафима, но только он «помолодел» на 10 лет, об этом красноречиво говорит следующая таблица.

Год составления документа

Возраст по документу

Год рождения

1796

42

1754 (6)

1797

43

1754 (7)

1798

44

1754 (8)

1799

45

1754 (9)

1823

59

1764 (10)

1825

61

1764 (11)

1827

63

1764 (12)

1828

64

1764 (13)

1828

69

1759 (14)

1829

70

1759 (15)

1830

71

1759 (16)

1831

72

1759 (17)

Появление ошибки следует, вероятно отнести к смене поколений в делопроизводстве монастырской канцелярии — все же прошло 24 года с момента предыдущего полного составления списка монашествующих, и временная нить была потеряна. При восстановлении правильного ведения ведомости в делопроизводства могла вкрасться ошибка, давшая такой результат. При сравнении сохранившихся ведомостей за первую и последнюю трети 1828 года явно видно, как первоначальный возраст в 64 года при невнимательной или неграмотной переписке превращается в 69 лет. И с этого момента год рождения отца Серафима указывается как 1759-й. Так в дальнейшем эта ошибка и кочевала из одного монастырского документа в другой, из первого «Сказания» в следующее и так далее. И, наконец, в сороковые годы XIX века стараниями нижегородских купцов Петра и Михаила Ясыревых(18) на могиле Старца был установлен надгробный памятник со следующей надписью: «Под сим знаком погребено тело усопшаго раба Божия Иеромонаха Серафима, скончавшегося 1833года Генваря 2 дня, который поступил в Саровскую пустынь из курских купцов на 17 году возраста своего, скончался 73 лет. Все дни жизни посвящены были во славу Господа Бога и в душевное назидание православных христиан, в сердцах коих и ныне Серафим живет»(19).

Это монументальное сооружение окончательно утвердило, что 1759 год — это год рождения отца Серафима. Впоследствии, возможно, ошибку обнаружили, но исправлять её просто не сочли нужным.

При изучении данной проблемы до сих пор не принималась в расчет юридическая сторона вопроса, в частности — какими законами регламентировалось пострижение в монашество?

XVIII век памятен кардинальными реформами во всех областях жизни России, проведенными Петром I. Затронули новые веяния и жизнь монастырей. «Духовный регламент», имевший силу не одно десятилетие, определял конкретное число монашествующих для каждой категории монастырей, пострижение допускалось только на «убылые» (вакантные) места с обязательным прохождением как минимум трехлетнего испытания в послушании. Для многих определенный срок иногда растягивался на всю жизнь, хотя известны случаи отступления от правил по именным указам. Например Феодор Ушаков, прославивший Санаксарскую обитель, был пострижен через год. Но, самое главное, мужчин дозволялось постригать не ранее, чем по достижении 30-летнего возраста(20). Некоторые послабления в правилах о пострижении в монашество были объявлены указом Святейшего Синода под №6040 от 20 июня 1832 года, и касались они только лиц, окончивших курс богословских наук, и вдовых священнослужителей. Для остальных категорий в этом же указе напоминалось: «о летах пострижения в монахи остается главным правилом в Духовном регламенте… по силе разрешается оное не прежде, как по достижении тридцатилетняго возраста»(21).

В качестве примера «грамотности» делопроизводителей и строгости «Духовного регламента» хочется привести пример из жизни Арзамасской Высокогорской пустыни, кстати, до 1788 года находившейся в подчинении Саровского монастыря. В отношении одного послушника, которого настоятель обители предположительно намеревался постричь в монашество за прилежание или за грамотность, было произведено служебное расследование.

В ходе него написано «Показание» следующего содержания: «По силе указа из духовной консистории… я нижеименованный… родился в 1771 году и так теперь мне щитается 32 год. В пашпорте же моем по ошибки писца менее годов мне написанное, хотя я и видел, тогда, но сие так просто оставил, поелику не имел знание какие леты, по силе духовного регламента, к пострижению потребны. Апреля 2 дня1803 году к сему показанию… послушник Иван Андреев Ющенков руку приложил»(22). Следует сказать, что такое объяснение не помогло послушнику, и его возраст — 29 лет — был оставлен в «Ведомости о монашествующих» без изменения(23).

Только тем, что в 1784 году Прохору Машнину исполнилось 30 лет, можно объяснить его хлопоты об окончательном увольнении из городского общества и поступлении в монашество. Необходимое свидетельство Прохор получил 13 февраля 1785 года. При исследовании документов за 1784 — 1786 гг. в разделе «Переписка монастыря с Владимирской духовной консисторией о пострижении в монашество» обнаружен «Реестр кто именно нижеподписавшегося послушника и с какова звания и сколько имеет от роду лет, и с коего времени в реченной пустыни находится»(24). В документе записаны четыре фамилии — все претенденты на пострижение в монашество (и все они были пострижены в 1786 г.). это Щепетильников, 31 года от роду, Овчинников, 32 года, Задорин, 31 год, и наконец, «города Курска мещанин Прохор Сидоров сын Машнин, от роду 32 года». О том, что документ был составлен в период 1784 — 1786 годов, говорит явное исправление цифры 30 на 32, что подтверждает двухлетнее оформление документов Прохора Машнина.

Пострижение Прохора в монашество, совершенное 13 августа 1786 года, подтверждено свидетельством «от внешних», то есть представителями светских властей, в рапорте настоятеля в духовную консисторию три свидетеля записали, что все «произведено без всякого к нему принуждения, а точно так, как духовным регламентом и указами повелено»(25).

В монастырском архиве хранится «Ведомость о монашествующих» за 1799 год, где впервые указаны год пострижения иноков Саровской пустыни и их возраст. Путем простого вычитания получаются следующие результаты: строитель Исаия пострижен в 32 года, казначей Киприан в 31 год, иеромонахи Леонид и Иоаким соответственно в 32 и 41. Кстати, иеромонах Нифонт также «пострадал» от руки монастырского делопроизводителя: в 1799 году по ведомости его возраст записан равным 38 годам(26). То есть год рождения будущего игумена необходимо признать как 1761-й, а не 1767-й, как записано в более поздних ведомостях, откуда эта ошибка перекочевала и в книгу Авеля «Общежительная Саровская пустынь и достопамятные иноки, в ней подвизавшиеся»(27). Всего лишь одно неверное написание цифры «1» как «7», и процесс получился необратимым.

Итак, возрастной ценз был соблюден по всем именам, т. е. Каждому из монашествующих было при пострижении не менее 30 лет. Поэтому нельзя предполагать, что послушнику Прохору Машнину будет сделано исключение и разрешено пострижение в возрасте 27 лет. Недаром Саровский монастырь славен своим уставом и своими иноками, строго следившими за исполнением положений этого устава. В летописи Саровского монастыря примечателен факт, относящийся к 1813 году, когда строитель Нифонт впервые в истории обители получил от епископа Тамбовского и Шацкого Ионы награду в виде набедренника, и старшая братия во главе с казначеем Савватием возмущалась такому отличию «одного из равных»(28). Несмотря на протест, награда была получена, но важен факт — даже высокая должность не позволяла отступать от общепринятых норм и правил.

Первые биографы Прохора, «омолодив» его на пять лет, вынуждены основными занятиями называть посещение богослужений и помощь старшему брату в лавке. Чем ещё может заниматься ребенок в 10 — 14 лет?

Юношеский возраст — критический возраст. И наличие ошибки в пять лет ничего, кроме как активного посещения богослужений, самообразования и помощи брату в лавке, не могло подразумевать. Однако, приняв во внимание год рождения Прохора как 1754-й, можно полагать, что в 70-е годы Прохор уже не был безусым юношей и, вероятнее всего, на последних этапах возведения храма помогал своей матери в богоугодном деле. Имеются свидетельства участия в строительстве храмов и матушки Александры (Мельгуновой), и Василия Черницына (впоследствии саровского игумена Нифонта), и многих других, считавших наипервейшим послушанием выполнение таких работ, как копание траншей под фундамент или подноска кирпича каменщикам. Поэтому время с 1772 по 1776 год, когда предположительно закончились каменные работы и принялись за свою работу штукатуры, маляры и живописцы, а Прохору в это время было от 18 до 22 лет, однозначно можно отнести к периоду активной помощи Агафье Фотиевне в строительстве храма, ставшего в 1833 году, когда скончался старец Серафим, как бы промыслом Божьим кафедральным собором города Курска(29).

Когда основные кирпичные работы были закончены и остались дела штукатурные и живописные, Прохор со спокойной душой отправился вместе с друзьями в Киев на поклонение святым мощам.

По-видимому, после возвращения из паломничества Прохор принимает окончательное решение посвятить себя монашеской жизни. Выбор монастыря был предопределен — Темниковская Успенская Саровская пустынь, в которой среди иноков были и куряне, выходцем из Курска был и строитель Пахомий. Куряне знали его и как Бориса Назаровича Леонова, купца, изъездившего до пострижения в монашество половину России.

У Прохора в наступившем 1778 году осталось только одно не выполненное дело. Вся его семья с нетерпением ожидала наступления 22 октября — в этот день осуществлялось празднование Казанской иконы Божией Матери. И именно в этот день проходило торжественное освящение престола верхней церкви во имя этой иконы в Сергиево — Казанском храме. Храме, который застроил отец Исидор Иванович, строительство которого продолжила мать Агафья Фотиевна и закончил сын Прохор.

После исполнения всех мирских обетов Прохор, получив от городового магистрата паспорт сроком на один год, а от матери благословение, отправился в далёкую Саровскую пустынь.

Пострижение Прохора Машнина в монашество состоялось в 1786 году. По указу «Ея Императорского Величества… вышеписанный трудник Прохор Мошнин по церковному чиноположению… в монашество при светских честных людях (а при ком именно, прилагается при сем свидетельство) сего августа 13-го числа пострижен; и при оном пострижении наречено ему имя Серафим, а как ныне за приключившейся ему тяшкою болезниютотослать ево в реченной Гороховской Николаевский монастырь никак невозможно, почему он до получения от оной болезни освобождения и находится в имеющейся в сей пустыне больнице, когда ж от оной болезни получит себе свободу то потому и отправлен быть имеет во упоминаемой Николаевской монастырь. К подлинному рапорту строитель иеромонах Пахомий руку приложил августа 17 дня 1786 году»(30).

При составлении рапорта строителем Пахомием были соблюдены некоторые условности, общепринятые в монастырской жизни: монастыри не имели права содержать штат, превышающий определенную законом численность. Кандидаты на иноческое звание зачастую проходили послушания не один год. После длительного испытания руководство монастырей не хотело терять своих примерных воспитанников, и часто, чтобы обойти установления кандидат на монашескую вакансию объявлялся больным или числящимся в отъезде. До занятия свободного места в родном монастыре новопостриженник мог числиться на больничной койке не один год.

«1786 года октября 19 числа, то есть в понедельник после полуден в 4-м часу в самую обедню, за благословением святых отцов при Божией помощи отец строитель поехал для необходимых монастырских надобностей во Владимир к преосвященному: и с ним поехали братия монашествующих, для произведения во иеромонаха, Анастасия, да во иеродиаконы Авраамий,Гедеон,Серафим…»(31).

27 октября 1786 года епископ Владимирский и Муромский Виктор (Онисимов) рукоположил отца Серафима в сан иеродиакона. На протяжении длительного периода, вплоть до 1901 года, когда вышло в свет пятое издание «Жития преподобного отца нашего Серафима Саровского…», в житийной литературе год принятия Старцем сана иеродиакона обозначен как 1787-й. Ошибка прижилась в сознании монахов Саровской пустыни и биографов Старца из-за неточности, допущенной при составлении так называемого «Дневника летописи монастыря».

«Дневник» представляет собой множество черновых, порой очень небрежных или, вернее сказать, малограмотных записей на клочках бумаги размером в четверть листа, собранных за столетний промежуток времени, исписанный не одним поколением монашествующих. Одна из страниц, относящаяся к октябрю 1786 года, содержит явное ошибочное исправление цифры»6» на «7»(32).

В том же «Дневнике» на странице, относящейся к ноябрю 1786 года, читаем: «Сего числа за благословением божеским после вечерни возвратились из Владимира то есть приехали отец строитель иеромонах Пахомий во святую обитель благополучно. И с ним братия… и Серафим»(33).

С этого момента иеродиакон Серафим допущен к более активному участию в священнослужении.

Нельзя оставить без внимания еще один важный эпизод из жизни отца Серафима. Он относится к периоду иеродиаконства и тесно связан с именем первоначальницы Дивеевской общины Агафьи Семеновны Мельгуновой. Для начала приведем отрывок из издания Саровской пустыни «Жития преподобного отца нашего Серафима Саровского…» 1863 года:

«Если куда выезжал из обители старец Пахомий, один или с другими старцами… часто приглашал с собою отца Серафима. В один из таких выездов отцу Серафиму случайно пришлось участвовать в погребении известнейшей инокини Александры, в мире Агафии Семеновны Мельгуновой, основательницы Дивеевской обители. Незадолго до её блаженной кончины умер в селе Лемети помещик Соловцов, благодетель Саровской обители. На погребение его отправились старцы Пахомий и Исайя, взявши с собою отца Серафима как иеродиакона. Проезжая через Дивеево, они посетили Агафию Семеновну и, нашедши ее в болезни весьма слабою, совершили над нею святое таинство Елеосвящения. …Возвращаясь из Лемети, старцы нашли монахиню Александру умершею и едва-едва поспели к её погребению»(34).

Спустя 30 лет архимандрит Серафим (Чичагов) в составленной им «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря» уже более детально сообщает: «В 1789 году в первой половине июня месяца отец Пахомий с казначеем отцом Исаием и иеродиаконом отцом Серафимом отправились, по приглашению, в село Леметь… на похороны богатого благодетеля своего помещика Александра Соловцова и заехали по дороге в Дивеево навестить Агафию Семеновну Мельгунову.

…Старцы простились, уехали, а дивная старица Агафья Семеновна скончалась 13 июня, в день святой мученицы Акилины»(35).

Событие это записано со слов приходского священника села Дивеева протоиерея Василия Садовского, которому об этом рассказала девица, жившая вместе с Мельгуновой. То есть это устное предание, не основанное на архивных документах, поэтому информация требует дополнительных подтверждений.

О чем же говорит архив Саровского монастыря? Семейство помещиковов Соловцовых действительно имело владения в селе Леметь Ардатовского уезда Нижегородской губернии и действительно вносило в казну Саровской пустыни как деньги, так и хлеб. Кроме этого, братья Соловцовы пожертвовали обители колокол в 550 пудов, получивший название «Соловцовский»(36).

Для полной ясности придется привести даты смерти всех Соловцовых по мужской линии, относящиеся к интересующему нас периоду. Первая запись относится к 13 декабря 1786 года(37), когда умер сын Александра Степановича Соловцова. Отец ненамного пережил своего сына и спустя чуть более трех месяцев скончался сам.

Вот как об этом говорит архивный документ: «Преставился в день Св. Пасхи, в самую заутреню, а привезен в Саров для погребенияв 31 день, а погребен 1 апреля. Тело его привезли из села Лемети на шести лошадях цугом, и лошади отданы в сию обитель со всем прибором конским»(38). Ошибиться с датированием этого события просто невозможно.

Второй брат — Африкан Степанович — умер 21 марта 1795 года(39), далеко перешагнув рубеж 1789 года. Заканчивая скорбный список, 19 сентября 1798 года умирает последний из братьев — Петр Степанович(40), на этот момент постриженный в монахи Саровской пустыни под именем Парфений. Итак, ни одна дата не попадает на 1789 год. Анализируя имеющиеся устные предания, уместно сказать, что смерть Мельгуновой наступила в запоминающийся летний Петровский пост, а именно 13 июня, в день святой Акилины. Во-вторых, в этот год умер А.С. Соловцов, а это1787 год. В-третьих, отец Серафим приезжал в сане иеродиакона, и потому следует вспомнить существовавшую долгие годы ошибку о рукоположении отца Серафима якобы осенью 1787 года. Исправление этой ошибки позволяет говорить о возможности приезда иеродиакона Серафима в Дивеево в июне 1787 года.

Представители Саровского монастыря совершали поездку в Ардатовский уезд по каким-то надобностям. Версия, основанная на смерти А.С. Соловцова, не находит подтверждения, но документы Владимирской духовной консистории все же позволяют выяснить некоторые интересные подробности. Осенью 1786 года епархиальное начальство обратилось к строителю Саровской пустыни Пахомию с просьбой произвести опись церковного имущества и после этого освятить три вновь построенные церкви в соседней епархии. В Арзамасском уезде в селе Никольском (Шатки) 12 мая 1787 года освящена каменная церковь во имя Живоначальной Троицы(41). В Ардатовском уезде в селе Ивановском 19 мая освящена церковь во имя во имя Усекновения главы Иоанна Предтечи и 20 мая освящен придел этой церкви во имя апостола-евангелиста Матфея(42). В том же Ардатовском уезде в селе Нуча строителю Пахомию предписано освятить при Спасской церкви придел во имя Святителя Николая Чудотворца. «Почему оная предельная Николаевская церковь… по церковному чиноположению сего 1787 года июня 13-го дня на память мученицы Акилины и освящена»(43).

Именно после освящения придела в церкви села Нуча саровские монахи совершили погребение матушки Александры, умершей 13 июня 1787 года.

Известная аксиома историков: хочешь доказать свою правоту — ищи дополнительные подтверждения, нет прямых доказательств — ищи косвенные. В «Дневнике летописи монастыря» нашлись записи, касающиеся отсутствия строителя Пахомия в обители летом 1788 и 1789 гг.: «1788 года июня 8 дня поехал отец строитель во Владимер, то есть в четверток… июня 17 дня приехал из Владимера отец строитель на исходе ранней обедни, то есть субота»(44). И наконец, запись, говорящая о том, что строитель Пахомий в мае — июне 1789 года был в отъезде: «1789 года май 5 числа з благословением Божиим Батюшка наш отец строитель Пахомий поехал в Тамбов. А от толь хотел ехать в Курск…»(45). Поездка получилась длительная, и 22 июня торжественную закладку колокольни пришлось проводить казначею Исайе.

Через сто лет архимандрит Серафим (Чичагов) при написании «Летописи» не имел достоверных сведений. Этим объясняются все вышеперечисленные неточности. Этим объясняется и описание торжественного застолья при освящении церкви в селе Нуча, распорядительницей которого якобы была А.С. Мельгунова. Вернее всего, это происходило несколько ранее и, возможно, в селе Ивановском.

Интересная деталь биографии старца Серафима обнаружена в Центральном государственном архиве Республики Мордовия. Весной 1818 года игумен Нифонт и еще 13 иеромонахов Саровской пустыни были награждены наперсными крестами в честь победы над французской армией(46). В наградном списке присутствовало и имя старца Серафима. Высоко оценен его молитвенный подвиг во славу русского оружия:

«Тамбовской епархии Темниковской Саровской пустыни отцу иеромонаху Серафиму.

По благополучном, с помощью Вышняго, окончании войны с французами, благоугодно было Его Императорскому Величеству, Всемилостивейшему Государю нашему, между многими милостями, дарованными всем вообще верным Его подданным, отличить Российское духовенство особенным знаком Высочайшего Своего благоволения и признательности, которыя изъяснены в Манифесте от 30 августа 1814 года следующими словами:

«Священнейшее духовенство Наше, призывавшее пред Олтарем Всевышняга теплыми молитвами своими благословение Божие на Всероссийское оружие и воинство, и примерами благочестия ободрявшее народ к единодушию и твердости, в знак благоговения к вере и любви к отечеству, да носит на персях своих, начиная от верховнаго Пастыря включительно до Священника, нарочно учреждаемый для сего Крест с подписью 1812 года».

Ныне сии Кресты доставлены из Святейшего Правительствующего Синода для Духовенства Тамбовской епархии, и исполняя предписание Онаго, препровождаю при сем один таковой Крест к вам для ношения на персях на Владимирской ленте, как о том изъяснено в Высочайшем Его Императорского Величества Манифесте 30 августа 1814 года, и особом Высочайшем повелении, прописанном в Указе из Святейшего Синода февраля от 14 числа 1818 года. Иона, епископ Тамбовский и Шацкий. №32. Марта 14 дня 1818 года»(47).

Так отмечен молитвенный подвиг старца Серафима во имя победы русского народа над иноземными захватчиками.

В «Житии» издания 1863 года впервые было опубликовано стихотворение, посвященное преподобному Серафиму. Автором, вероятнее всего, является один из составителей книги — иеромонах Иаков (Невельской). Елагин, получив рукопись в свои руки, внес некоторые незначительные и не всегда оправданные правки в текст. Итак, наступила пора вернуть первоначальный смысл 17-й строки этого стихотворения:

Он был и именем , и духом Серафим;

В пустынной тишине весь Богу посвященный:

Ему всегда служил, и Бог всегда был с ним,

Внимая всем его моленьям вдохновенным.

И что за чудный дар в его душе витал!

Каких небесных тайн он не был созерцатель?

Как много дивного избранным он вещал,

Завета вечного земным истолкователь!

Куда бы светлый взор он только не вперял –

Везде туманное пред ним разоблачалось,

Преступник скрытый вдруг себя пред ним являл –

Судьба грядущего всецело рисовалась;

В часы мольбы к нему с лазурной высоты

Небесные друзья невидимо слетали

И, чуждые земной житейской суеты,

Его беседою о небе услаждали.

Он сам, казалось, с неба сшел лишь погостить:(48)

В делах его являлось что-то неземное.

Напрасно клевета хотела омрачить,

В нем жизнь была чиста, как небо голубое.

Земного мира гость, святой и незабвенный,

Одной любовию равно ко всем горел:

Богач, бедняк, счастливец и уничиженный

Равно один привет у Старца всяк имел.

Несчастные ж к нему стекалися толпой:

Он был для сердца их отрадный утешитель.

Советом мудрым он — безмездною цельбой –

Всех к Богу приводил, святой руководитель.

От подвигов устав, преклоньшись на колени,

С молитвой на устах, быв смертным, умер он.

Но что же смерть его? – Вид смертной только сени,

Или, как говорят, спокойный тихий сон…

Теперь ликует он в семье святых родной,

Сияньем Божеским достойно озаренный;

А мы могилу тихую кропим слезой

И имя будем чтить во век благословенным.(49)

Это первое стихотворение, посвященное старцу Серафиму. И его содержание, и само название книги – «Житие» – говорит о том, что Старец к началу 1860 года подошел к лику чаемых, или ожидаемых, святых и его прославление — только дело времени. «Он сам, казалось, с неба сшел лишь погостить» – точнее не сказать. И если в 1860-х годах эта строка показалась цензору преувеличением, то сейчас она так уже не может восприниматься.

Предложенная вниманию читателей статья представляет только малую толику того, что предстоит найти. Основные находки еще впереди, и можно не сомневаться, что они послужат большему прославлению имени великого Подвижника земли русской — преподобного Серафима Саровского.

Список сокращений:

ЦГАРМ — Центральный государственный архив Республики Мордовия

ГАНО — Государственный архив Нижегородской области (филиал в городе Арзамас)

ГАРФ — Государственный архив Российской Федерации

РГАДА — Российский государственный архив древних актов

КГУАК — Курская губернская ученая архивная комиссия

Примечания:

1. В архивных документах г. Курска фамилия Машнин пишется через «а». Замена буквы «А» на «О» произошла в делопроизводстве Саровского монастыря.

2. Курские губернские ведомости. №163. 31 июля 1903 г.

3. Денисов Л.И. Житие, подвиги, чудеса, духовныя наставления и открытие святых мощей преподобнаго и богоноснаго отца нашего Серафима, Саровского чудотворца. М., 1904. с.699

4. Труды КГУАК. Вып. 1. Курск, 1911.с.94

5. ЦГАРМ. Ф.1. ОП.1. Д.239. Л.7 об.

6. Там же. Ф.1. Оп.1. Д.239. Л.7. об.

7. Там же. Д.293. Л.7.

8. Там же. Д.293. Л.11.

9. Там же. Д.293. Л.17.

10. Там же. Д.513. Л.8.

11. Там же. Д.530. Л.4. об.

12. Там же. Д.542. Л.7. об.

13. Там же. Д.542. Л.27. об.

14. Там же. Д.542. Л.37. об.

15. Там же. Д.554. Л.7. об.

16. Там же. Д.561. Л.7. об.

17. Там же. Д.575. Л.7. об.

18. ГАНО. Ф. 60. Оп. 239 А. Д.1187(1834). Л.252 об., 256

19. ЦГАРМ. Ф.1. Оп.1 Д.990. Л.2.

20. Духовный регламент. Спб., 1721. С.87; Духовный регламент. М.,1804. С.140.

21. ГАНО-2. Ф.20. Оп.1. Д.23. Л.69.

22. Там же. Ф.20. Оп.1. Д.10. Л.152 об.

23. Там же. Л.273.

24. ЦГА РМ. Ф 1. Оп.1. Д234. Л.5.

25.Там же. Л. 18 об.

26. Там же. Д.293. Л.2.

27. Авель (Ванюков). Общежительная Саровская пустынь и достопамятные иноки, в ней подвизавшиеся. М.,1996. С.91.

28. ЦГАРМ. ф.1. Оп.1. Д361. Л.108 об.

29. Платонов И. Курский кафедральный собор как священный памятник молитв святителя Иосафа (Горленко), Белгородского чудотворца. Курск, 1911. С.7.

30. ЦГАРМ. Ф.1. Оп.1. Д.234. Л. 18-18 об.

31. Там же. Д.243. Л.2.

32. Там же. Л.18

33. Там же. Л.26

34. Житие старца Серафима, Саровской обители иеромонаха, пустынножителя и затворника. Спб., 1863. С.23-24.

35. Серафим (Чичагов). Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря. Спб., 1903. С.52.

36. ЦГАРМ. Ф.1 Оп1. Д.1128. Л.14.

37. Там же. Оп.2. Д.27. Л.2.

38. Там же.

39. Там же. Л.2 об.

40. Там же. Л.72.

41. Там же. Оп.1. Д.238. Л.3.

42. Там же. Л.7.

43. Там же. Д.238. Л.13 об

44. Там же.Д.243. Л.4.

45. Там же. Л.12.

46. Там же. Д.466. Л.1-12.

47. Там же. Д.458. Л.12

48. Опубликованный вариант Елагина: «Он сам, казалось, жил, чтоб только погостить…»

49.ЦГАРМ. Ф.1 Д.1160. Л.69-69 об.

Степашкин В.А., н.с.м.у.к. Музей «Саровская пустынь» (Саров).

Статья из сборника «Наследие Серафима Саровского и судьбы России» Материалы научно-богословской конференции Москва-Саров 2004 год.