Интерес к роду Шипиловых возник случайно. Жаркое лето 2010 года… Второй день свадьбы моей дочери Екатерины проходил в удивительно красивом месте — селе Малое Шипилово Лысковского района Нижегородской области. Местные жители, зная мой интерес к истории и генеалогии, рассказали, что в 1876 году здесь был захоронен подполковник, инженер Николай Васильевич Шипилов. Говорили, мол, и каменная кладбищенская церковь построена по его проекту. Больше они и сами не знали.

В адрес-календаре Нижегородской епархии за 1888 год, про этот приход сказано: «Село Шипилово, церковь деревянная, в честь Воскресения Христова, построена в 1877 году, однопрестольная. Кладбищенская в сельце Шипилово, церковь каменная, в честь Вознесения Господня, построена в 1845 году, двухпрестольная»[1]. В церковной Клировой ведомости за 1860 год записано, что: «В сельце Шипилово живет помещик неслужащий подполковник Николай Васильевич Шипилов»[2].

В начале XX века в канцелярию Великого князя Николая Михайловича ушло описание местного священника: «При Вознесенской церкви: “Здесь погребено тело дворянина, лейб-поручика Василия Петрова Шипилова”. Храмоздатель погребен под церковью, надпись внизу иконостаса: “Под сим крестом погребено тело дворянина Николая Васильева Шипилова. Около церкви с восточной стороны»[3]. То есть под церковью захоронен и прах отца Николая Васильевича Шипилова — Василия Петровича Шипилова.

Мне стало интересно, что за человек был Николай Васильевич Шипилов, чем он жил, какая у него была семья? Почти два года я по крупицам собирала все, что касалось рода Шипиловых.

Род дворян Шипиловых древний, военный, служил на благо царя и Отечества. Легенда, рассказанная мне одним из ныне живущим в Архангельске потомком, гласит: «В 1472 году из Рима приехал в Россию некто Шип, родственник Софьи Палеолог, жены великого князя Ивана III. Шип принял православную веру, женился на праправнучке Александра Невского. Стала молодая семья и их потомки владимирскими дворянами. Во время опричнины попали Шипиловы в опалу в число тех 12 тысяч дворян и бояр, которые были высланы Иваном Грозным на окраины Российского государства, на север в сторону Каргополя и на восток в сторону Великого Устюга и Урала. Как утверждают историки, Шипиловы были отправлены на восток, почти пешком добрались до реки Ветлуги и поставили на ней город Воскресенск»[4].

Как видим, в легенде присутствует любимая дворянскими родами версия о том, что их род произошел от заезжего иностранца. Но мне ближе «русская» версия, ссылающаяся на Новгородские писцовые книги: «Фамилия Шипилов образована от прозвища Шипила. С одной стороны, в старину Шипом называли человека с нечеткой речью, шипящим произношением или тихим голосом. Однако это прозвище могло пристать и к человеку язвительному (от нарицательного «шип» — «колючка»). Прозвище известно с XV века: так, в Новгородских писцовых книгах записаны крестьяне Филка Шипуля — 1495 г., Тимошка Шипиля — 1539 г.»[5].

На основании документов, хранящихся в Центральном архиве Нижегородской области, удалось составить родословную Нижегородских Шипиловых на восемь поколений вглубь от Николая Васильевича. Первое же дело, найденное мной по разделу имений Шипиловых и доказательств прав на владения имений, в том числе и на нынешнее Малое Шипилово, относилось к марту 1788 года[6]. В то время прародительница рода Шипиловых, прапорщица Аграфена Андреевна, предъявила выписку из документа от 1677 года, где подробно было записано, от кого и кому переходили имения в Нижегородских и Владимирских землях, в том числе нынешнее село Малое Шипилово.

Но вернемся к Николаю Васильевичу. Человек, с которого начался мой интерес к роду Шипиловых, родился в 1806 году в семье отставного прапорщика Василия Петровича Шипилова и Прасковьи Степановны, урожденной Чуфаровой. Был младшим ребенком в большой, дружной семье (точное количество рожденных детей мне не известно, но в живых осталось семеро).

В Нижегородском областном архиве сохранилось немало дел по разделу имений Шипиловых. Из них удалось узнать, что у Василия Петровича Шипилова (отца Николая Васильевича) было три сына: Петр, Константин, Николай, и четыре дочери: «незамужняя Глафира, флота капитан-лейтенанша Прасковья, по мужу Жедринская, чиновница Екатерина, по мужу Пелатье и губернская секретарша Александра, по мужу Веселовская».

В 1832–1839 годах, после смерти жены Василия Петровича, происходил раздел имений между всеми его детьми. По письмам, которые хранятся в этих делах, и доверенностям на имя Николая Васильевича от отца, сестер и брата Константина, вдовы брата Петра видно, что в семье царили уважение и любовь друг к другу[7].

Василий Петрович и все его дети доверяли ведение своих дел самому младшему сыну — Николаю Васильевичу Шипилову, который был, похоже, легок на подъем и мог, если необходимо, проехать от имений Нижегородских до Симбирских и Пензенских. Он постоянно хлопотал по делам своих сестер, брата Константина и Варвары, вдовы старшего брата Петра.

Старший брат Николая — Петр Васильевич Шипилов — оказался тоже личностью интересной. В интернете обнаружились сведения о подполковнике Петре Васильевиче Шипилове, строителе Крымской дороги. Я предположила, что Петр должен быть родным братом «моему» Николаю Васильевичу. Оба военные инженеры, у них одно отчество. Я стала понемногу собирать сведения про Петра Васильевича. Татьяна Журавлева, алуштинский краевед, в чью сферу интересов входит строительство Крымских дорог, очень помогла мне с документами из архива республики Крым. Она же прислала книгу крымского краеведа Галиченко об истории имения Лимены в Крыму, которое начал строить при жизни еще Петр Васильевич, и в котором потом до самой революции жили его потомки.

Связующим звеном между П. В. Шипиловым и нижегородскими Шипиловыми стало дело о раздельном акте по имениям, в котором упоминается вдова Варвара Петровна Шипилова, имеющая имение, оставшееся ей от покойного мужа Петра Васильевича Шипилова в Таврической губернии, в деревне Лимены[8].

Что удалось выяснить про Петра Васильевича Шипилова? Он родился в середине 80-х годов XVIII столетия. Учился, скорее всего, в Петербургской инженерной школе (увы, документально не подтверждено, но без должного обучения стать хорошим военным инженером было невозможно). Известно, что Петр был масоном, участвовал в войне 1812 года. В Адрес-календарях упоминается с 1821 по 1832 годы (РГИА, Санкт Петербург).

Как воевал в 1812 году Шипилов (Шипилин — так иногда писалась фамилия в документах) сейчас уже трудно сказать. Единственное упоминание о поручике Шипилине, в связи с войной указывает, что он служил в Симбирском пехотном полку. Этот полк принимал участие в Шевардинском бою 24 августа 1812 года. В фильме «Шевардинский редут», снятом продюсерским центром «Чехов», сказано, что строительство редута возглавил капитан Богданов. Но без поддержки других военных инженеров, решить такую масштабную проблему было невозможно. Скорее всего, в строительстве редута принимал участие и Петр Васильевич Шипилов.

Я прочитала несколько статей по этому сражению, в том числе исследование Хлесткина, опубликованное в «Московском журнале» в мае 2004 года[9]. Он проводит подробный анализ этого сражения на основе донесений Барклая де Толли, Горчакова, Ермолова, воспоминаний участника сражения Симбирского полка поручика Д. В. Душенкевича, Сиверса и многих других, в том числе и французов. На мой взгляд, его анализ позволил наиболее полно раскрыть ведение и значение Шевардинского боя.

Но все-таки я сошлюсь здесь на описания боя в «Военно-историческом журнале»[10]: «Накануне главного сражения, ранним утром 24 августа (5 сентября), русский арьергард под командованием генерал-лейтенанта Коновницына, находившийся у Колоцкого монастыря в 8 км к западу от расположения главных сил, был атакован авангардом противника. Завязался многочасовой упорный бой. По после того как было получено известие об обходном движении противника, Коновницын отвел войска за реку Колочу и присоединился к корпусам, занимавшим позицию в районе деревни Шевардино. Около Шевардинского редута был размещен отряд генерал-лейтенанта А. И. Горчакова. Всего под командованием Горчакова находилось 11 тыс. войск и 46 орудий.

Силы Горчакова и находящиеся поблизости войска располагались следующим образом. На самом редуте было размещено двенадцать орудий 12-й батарейной роты под командованием подполковника Винспера. За Шевардинским редутом стояла в батальонных колоннах 27-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Неверовского: Одесский и Симбирский пехотные полки — в первой линии, Виленский и Тарнопольский — во второй. Шесть егерских полков – 5-й, 6-й, 41-й, 42-й, 49-й и 50-й — заняли позиции от хутора Алексинки вверх по реке Колоча, в кустах и оврагах ее правого берега, затем – от деревни Доронино, в Доронинской роще, и далее – в кустарнике до самой дороги в д. Ельню. Севернее деревни Шевардино встали Харьковский и Черниговский драгунские полки. Новороссийский и Киевский драгунские — позади деревню Доронино, поддерживая егерей в Доронино и роще, а два эскадрона Ахтырского гусарского полка прикрывали восьми орудийную батарею 9-й конной роты, которая находилась на возвышенности южнее редута. Кроме того, справа от редута находились шесть орудий 23-й легкой роты, двенадцать орудий 47-й легкой роты и четыре орудия 21-й легкой роты, а также четыре орудия 9-й конной роты. В тылу 27-й пехотной дивизии уступом влево стояла 2-я кирасирская дивизия генерал-майора Дуки в полковых колоннах. Значительно далее — у ручья Каменка — была расположена 2-я гренадерская дивизия под командованием генерал-майора К. Мекленбургского. 2-я сводно-гренадерская дивизия генерал-майора Воронцова, четыре батальона которой тоже приняли участие в «деле», первоначально находилась у деревни Семеновской. Всего, таким образом, в Шевардинском бою с русской стороны приняло участие, с учетом переданных во время боя Горчакову резервов, 36 батальонов пехоты, 38 эскадронов кавалерии и 46 орудий. Для прикрытия Старой Смоленской дороги остались 6 казачьих полков генерал-майора А. А. Карпова 2-го. Армия Наполеона подходила к Бородину тремя колоннами. Основные силы – три кавалерийских корпуса Мюрата, пехотные корпуса Даву, Нея, Жюно и гвардия – двигались по новой Смоленской дороге. Севернее их наступали пехотный корпус вице-короля Евгения Богарне и кавалерийский корпус Груши. По Старой Смоленской дороге приближался корпус генерала Понятовского. Для атаки редута Наполеон выдвинул 1-ю (Моран), 2-ю (Фриан) и 5-ю (Компан) дивизии 1-го корпуса Даву, кавалерийские корпуса Мюрата и впоследствии корпус Понятовского. Хотя первоначально вся тяжесть штурма легла на 5-ю дивизию Компана.

5-я пехотная дивизия 1-го армейского корпуса маршала Даву имела отличную репутацию. Полки дивизии, вокруг имени которых нередко возникали легенды (к примеру, 57-й линейный еще с Итальянского похода носил прозвище «грозный»), состояли из испытанных, большей частью французских солдат-ветеранов. Командовавший дивизией сорокатрехлетний дивизионный генерал Жан-Доминик Компан был одним из самых опытных и талантливых генералов французской армии. На 2 сентября 1812 года 5-я дивизия включала в себя 4 полка линейной пехоты, сводный вольтижерский полк и две артиллерийские роты. Всего пехоты – 9838 человек, артиллерии – 520 человек, лошадей (в артиллерии) – 462; 30 орудий. Всего же против защитников укрепления было направлено 35 тыс. пехоты и кавалерии, 180 орудий.

Неприятель, охватывая Шевардинский редут с севера и юга, пытался окружить войска Горчакова. По русской версии боя, французы дважды врывались на редут, и каждый раз пехота Неверовского выбивала их. На Бородинское поле спускались сумерки, когда противнику еще раз удалось овладеть редутом и ворваться в деревню Шевардино, но подошедшие русские резервы из 2-й гренадерской и 2-й сводно-гренадерской дивизий отбили редут. Бой постепенно ослабел и наконец прекратился. Кутузов приказал генерал-лейтенанту Горчакову отвести войска к главным силам…

Наполеон сразу оценил значение Шевардинского редута и, вместо ожидаемого выхода на Бородинское поле севернее Новой Смоленской дороги, прямо с марша, уже во второй половине дня, атаковал Шевардино силами корпуса Даву, то есть лучшими негвардейскими частями, прикрываясь от возможной атаки с левого фланга корпусом Богарне и имея в резерве остальные корпуса и гвардию. При этом атаки на редут велись с трех сторон, и бой не прекратился с наступлением темноты. По этой причине, во избежание неожиданностей, русским пришлось разрывать боевой контакт и отводить войска на Семеновские высоты, к флешам. Чтобы избежать продвижения французов на плечах отходящих сил, пришлось использовать для дезинформации противника звуковые сигналы к атаке во время отхода.

Большое значение Шевардинского редута подтверждается французскими источниками. Например, капитан Э. Лабом утверждал, что «ведущийся с Шевардинского редута убийственный огонь нес ужас в наши ряды».

Таким образом, взяв редут, Наполеон сумел сделать самое важное: обеспечить позицию для развертывания главных сил не там, где ему пытался это навязать Кутузов, а за флангом русской армии, после чего немедленно приступил к этому более выгодному для себя развертыванию. Такой маневр Наполеона заставил Кутузова с ходу пересмотреть план боя и начать в уже наступавшей ночи перегруппировку сил

Потери французской стороны при взятии Шевардинского редута оцениваются в большинстве французских источников в 4–5 тыс. человек убитыми и ранеными. Русские потери точно не указываются нигде даже по подразделениям, но, по утверждению Барклая де Толли, они составили примерно 6 – 7 тысяч. Большие потери русской армии в бою за Шевардино объясняются явным преобладанием в этом бою французской артиллерии и общим численным превосходством и охватывающим положением французов, что позволяло им поражать русские войска перекрестным и фланкирующим огнем.

«Наполеон оценивал значение Шевардинского редута, как основного укрепления левого фланга русской армии <…>. По мнению Денье, «позиции русских были хорошо защищены». Леже считал, «что линия врага была защищена потрясающими позициями, хорошо укрепленными, с редутами и редантами, в которых были пушки». Но это крайняя точка зрения. Гораздо более убедителен Фэн и особенно текст 18-го бюллетеня «Великой армии»: «Позиция была хорошо укреплена и давала возможность маневрировать и ретироваться. Но это (атака такой позиции) составляло честь, и эта позиция не была в такой степени сильной, чтобы отказаться от возможности сражаться. Было видно, что редуты не были закончены, рвы были неглубокими, не было палисадов»[11]. Вероятно, что то, как за столь короткий срок смогли построить отличный редут, была заслуга и Петра Васильевича Шипилова.

Русские войска были настроены именно на ожесточенное сопротивление и оборону. Вот как пишет о настрое русской армии перед боем Михайловский-Данилевский: «С другой стороны стояли русские, родные по чувству и крови, а за ними были Москва, могилы предков, царский трон, вера отцов, права человечества. Князь Кутузов объехал войска и говорил с ними, просто, но языком, доступным до глубины души. Симбирскому пехотному полку, например, сказал он: «Вам придется защищать землю родную, послужить верой и правдой до последней капли крови. Каждый полк будет употреблен в дело. Вас будут сменять, как часовых, через каждые два часа. Надеюсь на вас. Бог нам поможет; отслужите молебен». Единодушное «ура!» сопровождало вождя от одной колонны до другой. Перед вечером понесли по лагерю и икону Смоленской Божией Матери и совершили молебствие. Начальники и солдаты укрепились молитвой, готовясь противостать полчищам, алкавшим разгромить Россию. Князь Кутузов не отдал никакого приказа, какими обыкновенно предваряют войска о сражении…»[12].

Вероятно, что Петр Васильевич прошел всю войну и, слава Богу, остался жив. После окончания военной службы вместе с братом Константином он вступил в масонское общество [13]. Наверняка ему не были чужды мысли и декабристов. Но, судя по дальнейшим событиям, Петру Васильевичу дороже всего были работа и семья. С 1821 года он переезжает в Таврическую губернию

С 17 мая 1824 года его назначают «к устройству дорог в Крыму с надлежащим ему для сего предмета наставлениями»[14].

Петр Васильевич много успел сделать. Благодаря ему, среди гор и скал появилась дорога. По его проекту стоит в Крыму на Алуштинской дороге памятник строителям дороги. Надпись на памятнике гласит: «Обелиск сооружен в честь строителей первой шоссейной дороги из Симферополя через Ангарский перевал в Алушту, проложенной в 1824 – 1826 годах солдатами вторых батальонов Козловского и Нашембургского пехотных полков под руководством военного инженера подполковника Шипилова».

Но остались и невыполненные планы. «Опись незаконченным делам Шипилова» перечисляет: «Мола в Ялте. Верстовые знаки, фонтаны, караульни и столбы на Алуштинской дороге. Мост и водопровод в Симферополе. План дороги от Байдар на Бакчисарай с назначением станций. На фонтан в Симферополе близ пивовареннаго завода было отпущено 5.000 рублей, за Шипиловым остался по документам долг в 831 рубль 14 копеек.

Проектирование дороги от Алушты к Судаку – работы продолжаются.

Надписи на фонтанах по Южнобережской дороге.

Проведение поперечных дорог в урочище Магарач

Верстовыя столбы для Южнобережской дороги.

Проведение в Алуште частных дорог» [15].

За труды Петру Шипилову была предоставлена земля в деревне Лимены Таврической губернии. Он там начал строить имения для семьи. Но самому пожить в нем ему не удалось. От непосильных трудов Петр Васильевич скончался 5 мая 1834 года в Гурзуфе[16]. Где он похоронен, автору этих строк узнать не удалось.

Доброй памятью о нем стала дорога, которую он построил со своими солдатами, чей труд он глубоко чтил и уважал. И именно их труд он стремился увековечить восьмью памятниками на дороге (к сожалению, из них сохранился только один).

Совершено не важно, кто строил дорогу: русские или греки, украинцы или татары. Этот памятник прославляет подвиг всех тех солдат, которые своим тяжелейшим трудом провели первую шоссейную дорогу в горах. И это понимал инженер-подполковник Шипилов, когда писал прошение на имя генерал-губернатора Воронцова о создании памятника. Еще при жизни Петра Васильевича успели сделать доски на Луганском заводе. Но памятники были поставлены уже после его смерти.

Немного о потомках Петра Васильевича и судьбе имения в Лименах. После смерти сына Василий Петрович и его дети не забыли вдову и детей Петра Васильевича.

Был произведен заново раздел имений, оставшихся после матери Петра Васильевича. Варваре Петровне с дочерьми Анной и Екатериной выделили часть в имениях Чуфарово Пензенской губернии и в имениях Нижегородской губернии. Решено было перевести доставшихся по разделу крестьян в деревню Лимены. Однако недостаток земель в Лименах не позволил осуществить этот перевод, и крестьяне остались жить в своих прежних деревнях. Но брат Петра — Николай не забывал своих племянниц, и даже перевел долги вдовы, оставшихся после смерти мужа, на свое имя.

Варвара Петровна больше замуж не вышла. Имение Лимены стало приходить в упадок, но от полного разрушения спасло замужество Анны Петровны на Амедее-Людвиге Филибере, швейцарце по происхождению, который возродил имение и способствовал его процветанию. В семье Филиберов было трое детей: Николай, Юлия и Ольга. Старшая дочь Юлия вышла замуж за соседа по имению — Николая Ивановича Шатилова, Ольга — за Николая Николаевича Боумгарта, часть потомков которых живут во Франции. Часть имения Лимены достались сыну Николаю Амедеевичу Филибер (1859 –1919), который женился на Елене, дочери Оскара Липхарт. Сам Николай Амедеевич умер от тифа, когда пытался через Новороссийск бежать на запад от революции. Дочь его осталась в России, вышла замуж за своего двоюродного брата Иосифа Николаевича Шатилова [17].

Исследования в Центральном архиве Нижегородской области помогли узнать, что Шипиловы были связаны с родом Ляпуновых, давших российской истории композитора Сергея Михайловича Ляпунова и математика Александра Михайловича Ляпунова. Также род Шипиловых связан с родом Нижегородского композитора Александра Александровича Касьянова, ученика Милия Балакирева (бабушка Касьянова и мама Ляпуновых Софья Александровна были родными сестрами, урожденные Шипиловы). И, похоже, именно через род Шипиловых передалась музыкальность братьям Ляпуновым и Касьянову.

Пока готовилась статья, автору строк удалось найти прямых потомков рода Шипиловых (правда, они связаны с родом по линии брата Василия Петровича — Александра).

Они сообщили, что в родословном древе Шипиловых есть такие фамилии как Жомини, Пущины и Левашовы. И в их семьях хранятся фотографии из имений Шипиловых в Деяново, Болобоново, где часто собирались послушать музыку многие известные помещики нижегородской губернии.

Но это уже другая история и тема для продолжения исследования.

Но все-таки хочется, чтобы в Крыму и в Нижегородской области помнили, что жил среди нас военный инженер подполковник Петр Васильевич Шипилов — герой войны 1812 года, защитник Шевардинского редута и строитель Крымской дороги [18].

Примечания:

1. Цит. по: Макарий (Миролюбов), архимандрит. Памятники церковных древностей. Репринт. Н.-Новгород, 1999. / Приложение С. 687.

2. ЦАНО. Ф. 570. Оп. 558. Д. 331. Лл. 61– 66. – Клировые ведомости Макарьевского уезда, 1860 год.

3. РГИА Ф. 549. Оп. 2.Д. 23 (1912 г.) – Нижегородская губерния.

4. Воспоминания потомков Шипиловых г. Архангельск и Сергиев Посад.

5. См: Internet/ http://www.ufolog.ru/names/order/Шипилин.

6. ЦАНО. Ф.177. Оп. 766. Д. 162 – Дело по прошению прапорщицы А . Шипиловой о выделе ей части наследства после умершего ея мужа, 1788 год.

7. ЦАНО. Ф. 177. Оп. 766. Д. 356 – Дело об утверждении раздельных актов на недвижимое имущество в Пензенской губ помещиков Шипиловых, 1839 год.

8. Там же.

9. Хлесткин В. М. 24 августа 1812 года. Шевардинское сражение // Московский журнал. История государства Российского. – 2004. – № 5. – С. 54 – 62. ( Internet версия http://mars.arbicon.ru).

10. Internet http://www.borodinobattle.ru.

11. Там же.

12. Серков А.И. Русское масонство. 1731– 2000 гг. Энциклопедический словарь. М., 2001. С. 898: «Шипилев (Шипилов, Шипалоев, Шипалов) Константин Васильевич. В 1820–1821 инженер, прапорщик. В 1821 подпоручик строительного инженерного отряда при 1 отделении суконных сообщений по дороге Выборгской, Кексгольмской и части Архангельской». Указано, что он член следующих лож: 1) Петербург. Ложа «Дубовой долины к верности». 2) Петербург. Ложа «Избранного Михаила». Шипалоев (Шипилов) Константин Васильевич. Посвящен 23.1.1819. Возведен во 2-ю ст. 10.12.1820. Член ложи по 1821 год. 3) Петербург. Ложа «Трех добродетелей».

13. Там же. С. 892: «Шепелев (Шепилов, Шипилов) Петр Васильевич.

В 1816 офицер-инженер. В 1818-1819 пехотный офицер. В 1821 инженер 2 класса, служил в 1 округе путей сообщения (по водяным сообщениям), капитан. В 1822 офицер корпуса инженеров путей сообщения».

14. ГААРК (г. Симферополь) Ф. 26. Оп. 1. Д. 10071 – Дело о смерти инженер подполковника П.В. Шипилова и о назначении на его место другого, 1834 год.

15. Там же.

16. Там же. Лл. 61, 61-об. 66.

17. Галиченко А.А. Голубой залив, усадьба Филиберов «Лимена». Симферополь «Бизнес –Информ». 2004

18. Автор благодарит за помощь: крымского краеведа Татьяну Журавлеву и Галиченко Анну Абрамовну за предоставленные материалы , нижегородского журналиста Елену Шевцову и члена правления СВРТ Ирину Фещенко, архив республики Крым и центральный архив Нижегородской области.