В начале сентября 1918 года в Курмышском уезде, расположенном на стыке Симбирской и Нижегородской губерний, грянуло антибольшевистское восстание. По своим масштабам и политическим последствиям оно имело ничтожное значение, по количеству жертв — огромное. Советская власть и ее историография постарались уничтожить память о трагедии, постигшей жителей курмышского края 95 лет назад (статья 2013 года).

События в бывшем уездном городе Курмыше (ныне — Пильнинский район Нижегородской области) надо рассматривать в контексте вооруженной борьбы летом 1918 года, как в Среднем Поволжье, так и стране в целом. Брестский мир и насаждение коммунизма привели к социально-политическому конфликту, масштаб которого непрерывно рос. Территория, в результате большевистского переворота 7 ноября 1917 года подпавшая под юрисдикцию ленинского совнаркома, сужалась. Германский рейх по условиям мира оккупировал Украину, Крым, Белоруссию. Большевиков прогнали из Донской области. Острый конфликт большевиков с Чехословацким корпусом бывшей Русской императорской армии, которого большевики в угоду союзникам-немцам попытались разоружить, чтобы не допустить его эвакуации через Сибирь на европейский театр мировой войны, привел к антибольшевистским восстаниям в Поволжье и захвату чехословацкими частями и белогвардейскими отрядами 8 июня — Самары, 22 июля — Симбирска, 7 августа — Казани. В Самаре было сформирован Комуч — Комитет членов Учредительного собрания, образовалось правительство — Совет управляющих ведомствами во главе с Е.Ф. Роговским и Народная армия, ударной силой которой стал отряд полковника Генштаба В. О. Каппеля.

В конце августа линия фронта проходила по правому берегу Волги от Хвалынска до Казани. Между тем, войска красного Восточного фронта готовились перейти в контрнаступление, направив против Поволжской народной армии, которой командовал полковник С. Сачек, 5-ю армию П. А. Славена, а против Симбирска — 1-ю армию М. Н. Тухачевского[1].

В это время в Курмышском уезде, лежавшего в прифронтовой полосе, и вспыхнул мятеж. Недовольство советской властью здесь зрело давно. Политика классовой розни, чрезвычайные налоги, произвол настроили курмышан против большевиков. Масла подлила мобилизация. Штабу Восточного фронта, с 18 августа свившего гнездо совсем рядом, в Арзамасе, требовалось все больше пополнений. Как докладывал Мобилизационный отдел РККА, первая попытка поставить людей под ружье, назначенная на 10 августа, была сорвана: на призывные пункты почти никто не явился. Уездный военком Рудаков лишь разводил руками. На 31 августа по уезду был объявлен новый призыв в 3000 человек, для «содействия» военкому был придан отряд красноармейцев с пулеметом[2]. За отказ явиться на сборные пункты полагался расстрел, и это не было пустой угрозой. В это же время в Арзамасском уезде ЧК на чехословацком фронте во главе с М. Я. Лацисом (Судрабсом) чинила жестокие расправы над всеми, кто уклонялся от мобилизации или протестовал против нее. И такое происходило повсеместно. Недовольство достигло критической точки.

Мятеж начался в ночь на 2 сентября. Ядро восставших составила молодежь, среди которой были демобилизованные офицеры и даже члены местного исполкома. Чувашский краевед И. Я. Данилов сообщает, что еще в августе в Курмыше зрел заговор с целью восстания, и его организатором был якобы штабс-капитан Норенберг, посланный накануне из штаба В. О. Каппеля. Через бывшего лесопромышленника Саверкина, пишет Данилов, его сыновей, царских офицеров, каппелевский эмиссар еще задолго до этого поддерживал связь с противниками большевиков[3].

Сведения о ходе восстания и его участниках скупы. Местом сбора восставших была Стрелецкая слобода, откуда «вооруженная масса» двинулась в город. Повстанцы захватили арсенал, атаковали воинскую казарму и караульный пост, помещавшийся в Тихоновской школе. Потери были с обеих сторон: у восставших — Королев, Логинов и Подлекарев, у красных — Сидоров и Бельчик, латыш[4].

Утром 3 сентября у Курмышской женской гимназии созвали общий сход. Был избран «Временный комитет спасения родины и революции». Повсюду расклеили воззвания к населению. По инициативе курмышанина Ивана Вечерина в Успенском соборе протоиерей Михаил Рождаев и духовенство совершили молебен в благодарность за избавление от большевиков. Белогвардейцы готовились к обороне. На высоком берегу Суры у Бочага, на базарной площади Курмыша, у высокого берега речки Курмышки, вырыли окопы. Автор пишет, что для связи в штаб Народной армии Комуча был послан повстанец Жиганов[5].

По данным Ю.Я. Данилова, в селения, включая отдаленные чувашские, были посланы агитаторы с целью привлечь крестьян на свою сторону. Житель села Аксикасы вспоминал: «Рано утром 2 сентября вдруг раздался колокольный звон. Звонили колокола Баймашкинской и Четайской церквей». Отряд повстанцев переправился через Суру и вошел в село Ильина Гора. В селе Красные Четаи также образовался Комитет спасения родины и революции. У деревни Мочковасы собрались десятки жителей Атаевской волости, также с намерением идти в Курмыш, но после уговоров члена волисполкома, вернулись домой. Советские активисты прятались в лесу. К тому времени десять волостей уезда, включая Стрелецкую, Казачью, Деяновскую, Красночетайскую, Пандиковскую, Тархановскую, Атаевскую, были охвачены восстанием.

Уездное начальство, пишет Данилов, покинуло город накануне, отправившись на 3-й съезд крестьянских депутатов в Пильну. Председатель исполкома Мартьянов и несколько других большевиков выехали в Курмыш, но, узнав о захвате города, вооружившись винтовками и пулеметом повернули к Пильне, чтобы затем добираться до Ядрина и просить подмоги. Добравшись до деревни Березовка они были обнаружены местными крестьянами и погибли, видимо, в перестрелке. Из Ядрина 3 сентября отряд был послан небольшой отряд под начальством Вострикова, но его авангард был обстрелян повстанцами в Березовке и Ильиной Горе, и красноармейцы повернули назад. Тем временем в Алатыре, куда после падения Симбирска переехали губернские учреждения, и Арзамасе, где размещались штаб Восточного фронта и Прифронтовая ЧК, стягивали силы для массированного наступления на Курмыш.

Из Ядрина 4 сентября вышли два отряда. Первый во главе с В.И. Гариным, именуемый краеведом Даниловым «отрядом ВЧК», плыл на пароходе «Чайка» вниз по Суре, второй двигался пешим строем по ее правому берегу. Штаб Восточного фронта выделил взвод артиллерии из 6-го латышского полка и отдельный отряд Саратовского полка, высадившийся на станции Княжиха. Из Алатыря двинулся коммунистический отряд Симбирской губчека под начальством А. М. Левина. Шли также отряды из Нижнего Новгорода, куда Грасис отчаянно телеграфировал, Васильсурска, Чебоксар. Из Саранска снарядили отряды пехоты и конницы при одном орудии под начальством Ибрагимова. Координировал все военные действия Карл Грацис, чрезвычайный комиссар Казанской ЧК в Васильсурском уезде, на Суре и Ветлуге. Повстанцы были атакованы 5 сентября в пятом часу утра тремя красными отрядами. У Березовки произошел первый бой. К вечеру под натиском превосходящих сил защитники покинули Курмыш и рассеялись. «Отряд ВЧК во главе с Гариным восстановил в Курмыше советскую власть», — пишет историк[6].

Сведения об активных участниках восстания скупы. В деле под названием «Обзор контрреволюционных выступлений в нижегородской губернии в 1918–1920 гг.», хранящемся в Центральном архиве Нижегородской области, сообщает ряд имен лиц, причастных к этим событиям. Первый — Саверкин Михаил Петрович — член партии социалистов-революционеров, в июне избран председателем отдела собеса Курмышского уисполкома, после восстания скрылся; Норенберг Евгений Владимирович, 27 лет, уроженец Пензы, из дворян, сын уездного воинского начальника Владимира Карловича Норенберга, офицер, скрылся, осужден 9.6.1939 года ВС РСФСР к 10 г. лагерей, реабилитирован в 1955 г. прокуратурой Крыма, архивно-следственное дело № 022276 – в архиве СБУ Украины; Логинов Сергей Васильевич — кулак; Логинов Владимир — прапорщик; Королев — прапорщик; Степанов — прапорщик; Кудельский, Соколов, Петрейкин, Жиганов, Вечерин, Марсальский[7].

Красный террор в уезде начался тотчас и принял громадные масштабы. Жестокой расправе подвергся правый и виноватый. Многие центральные и местные газеты сообщили о массовых расстрелах. «Правда» поместила краткую заметку — «Расстрелы участников восстания»: Курмыш. 15 сентября. По постановлению Чрезвычайной комиссии на чехословацком фронте было расстреляно 658 человек — участников Курмышского белогвардейского восстания». То же сообщение, растиражированное агентством РОСТА, напечатали «Известия», «Красная газета» и другие издания. Составы ЧК и Трибунала Восточного фронта автор обнаружил в одном из архивав — на приказе, отпечатанном в арзамасской типографии. Председатель ЧК — Лацис, секретарь — А. Берзин, комендант — Спринд-Ниманд. Военный трибунал реввоенсовета фронта: председатель — Гессе, члены — Степанов, Лазарев, Сорин, члены следственной комиссии — Шурыгин, Норман, Рая.

Кого казнили в первую очередь, неизвестно. В Арзамасском архиве имеется документ — «Список лиц, принимавших горячее участие в контрреволюционном мятеже в г. Курмыш». В списке 12 человек: Морозов Никита Матвеевич — бывший полковник; Бобоедов Н. В. — бывший помещик; Трифонов Иван Еремеевич — кулак; Кулькова Татьяна Андреевна — агитатор; Куликов П. П., Рубцов В.И., Толстов В. И., Языкова — помещица, Сальников Г. Н., Самойлов Алексей Филиппович, Лисин Василий Семенович, Щербаков Ф. М. Первым казням предшествовало создание в Курмыше временного революционного комитета в составе: Сериков — председатель, Григорьев, Коротков, Аксянов, от красной армии — Браман и Гарин, уполномоченный от Чрезвычайной следственной комиссии — Браман [9].

Газета «Знамя революции», орган Казанского губкома РКП(б), в номере от 19 сентября, сообщила о казнях 63 «контрреволюционеров» в Бортсурманах, Деянове и Мальцеве. Согласно публикации, расстрелы произошли 6 и 8 сентября. В Бортсурманах кроме прочих казнен настоятель Успенской церкви протоиерей Михаил Воскресенский. Газета сообщила, что в последнюю минуту батюшка «не расставался с книжкой дома Романовых». Участь священника разделил чтец храма Евлампий Николаев[10].

В Деянове жертвой расправы стал иерей Троицкой церкви Стефан Немков. (Оба священника в 2000 году на Юбилейном Архиерейском Соборе РПЦ причислены к лику священномучеников). Газета обнародовала имена палачей: «Следователь чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией на чехо-словацком фронте Бобкевич, начальник карательного отряда Левин, политический комиссар карательного отряда Ямницкий, помощник политического комиссара карательного отряда Александров, командир батальона при карательном отряде Логинов».

Из известных людей Курмышского края в те дни были расстреляны земский врач Николай Гаврилович Салищев, который, по версии его потомков, мог оказывать медпомощь повстанцам, и два сына бывшего бортсурманского помещика Александра Петровича Шипилова, Павел и Михаил. Общее число жертв красного террора, продолжавшегося до конца 1918 года, оценивается примерно в 1000 человек. Уездная чрезвычайная следственная комиссия в составе Гарин — председатель, Зиновьев — заместитель, Серебряков — секретарь, Богданов и др. трудилась не покладая рук. Аресты, как было принято, шли по классовому признаку, по доносам. Кого-то после краткого дознания вели на смерть (курмышане говорили — «на песок»), других — в концлагерь. Или на фронт, как поступили, например, с молодыми дворянами Марсальским, Пазухиным, Пантусовым[11].

Эхо курмышских расстрелов долетело до 1937 года, когда органы безопасности, вооружившись оперативным приказом наркома НКВД Ежова от 30.7.1937 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов, вернулись к спискам «участников курмышского белогвардейского восстания». В Книге памяти Ульяновской области значатся несколько десятков жертв тех расстрелов, которых государство сочло целесообразным реабилитировать[12].

По разному сложились и судьбы карателей. Наибольшую известность приобрел командир отряда, а затем глава Курмышской ЧСК Гарин (в литературе пишется как «В. И. Гарин», возможно, Владимир Иванович. О нем пишут все, обращавшиеся к теме. Еще в 1980-е годы иеромонах Дамаскин (Орловский) изучал обстоятельства курмышской трегедии, работая над книгой о новомучениках и исповедниках российских XX века[13]. Автору статьи архимандрит Дамаскин, ныне клирик одного из московских храмов, сообщил, со ссылкой на свидетельство местных жителей, что Гарин был расстрелян, предположительно, в феврале 1919 года, по обвинению в злоупотреблениях по должности, о чем якобы сообщила газета «Беднота». В документе Госархива Чувашской Республики есть свидетельство о том, что, по циркулировавшим тогда слухам, Гарин был арестован, следуя из Курмыша в Симбирск с подводой, груженной награбленными ценностями, и будто бы расстрелян «в Сергаче или Симбирске».

Карл Грасис расстрелян в 1937 году. Маньяк и глашатай красного террора — Мартын Лацис — расстрелян в 1938 году. Левин (Бельский), Ямницкий, Бобкевич (Бабкевич) сделали стремительную карьеру в органах ВЧК-ОГПУ-НКВД, но, как и многие собратья по ремеслу, в 1937-м попали в «ежовы рукавицы». Участником подавления Курмышского мятежа был лидер сергачских большевиков М.И. Санаев; в 1937 году он состоял зампредседателя Главсуда в Крыму, расстрелян в 1938-м.

Примечания:

1. Гражданская война и иностранная интервенция в СССР. Энциклопедия. – М., 1987. – С. 138.

2. РГВИА. Ф. 11. Оп. 8. Д. 239. Л. 16 – Отчет подотдела формирования и обучения.

3. Данилов Ю.Я. Красночетайский край. Исторические очерки. – Чебоксары, 1997. – С. 180.

4. Кузнецов С.А. Курмыш. История села с древнейших времен и до наших дней. – Н. Новгород, 2002. – С. 97.

5. Там же. С. 101.

6. Данилов Ю.Я. Красночетайский край. Указ. соч. С. 186.

7. ЦАНО. Ф. 1678. Оп. 11. Д. 4 – Обзор контрреволюционных выступлений.

8. Расстрел белогвардейцев // «Правда». 1918, 18 сентября.

9. ГАНО № 2 (г. Арзамас). Ф. Р-2345. Курмышский военно-революционный комитет. Оп. 1. Д. 1 – Список участников белогвардейского восстания.

10. Борьба с контрреволюцией // «Знамя революции» (г. Казань). 1918, 19 сентября.

11. ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 7097 – Дело Курмышской чрезвычайной следственной комиссии по обвинению Марсальского В. Л.

12. Книга памяти жертв политических репрессий Ульяновской области в 2-х тт. – Ульяновск, 1993.

13. Иеромонах Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви XX столетия. – Книга 1. – Тверь, 1992. – С. 134 – 139.