Первое известное к настоящему времени письменное упоминание о населенном пункте с названием Пилекшево на реке Пьяне относится ко второй половине XVI века, а именно к 1588 году. В этот период территории Нижегородского уезда, занятые финно-угорскими, мордовскими племенами, были описаны писцом Василием Борисовым и подьячим Третьяком Аврамовым для упорядочения налогообложения, как особые административные единицы[1].

Извилистость русла реки Пьяны привела к тому, что географически, а затем и исторически в ее верхнем течении, где она резко меняет направление с западного на восточное, образуя как бы петлю, сложились две различные территории – Запьянье и Межпьянье. Первое – Запьянье, где и расположена деревня Пилекшево  — это территория на левом берегу реки Пьяны, находящаяся по отношению к основной нижегородской территории из-за изгиба реки «за Пьяной». Территории по реке Пьяне попадали в сферу притяжения Нижнего Новгорода еще в начале XVI века.

Деревня Пилекшево, согласно Дозорной книге, составленной указанной писцовой комиссией в 1588 году, относилась к «Мордве Запьянской» — отдельному приграничному административно-территориальному образованию с неславянским населением, к концу  XVI века еще не до конца включенному в состав Российского государства.

Объединения бортников и мордовских населенных пунктов, входивших в Нижегородский уезд, такие как «Бортники Матюшевские», «Бортники Кожуховские», «Бортники Шаргальские», «Бортники Заволжские», «Мордва Пумерьскаго села», «Мордва Терюшевская и Бакшеевская», «Мордва Сеськинская и Татарская», «Мордва Березопольская», «Мордва Ватская», «Мордва Тепелевская» и интересующая нас «Мордва Запьянская» зависели от Нижнего Новгорода лишь постольку, поскольку платили оброк именно туда и относились к дворцовому ведомству. Население этих территорий по этнической принадлежности относилось к мордве, придерживавшейся язычества. Оно было христианизировано позднее, поэтому церкви в большинстве из мордовских населенных пунктов в конце XVI – начале XVII века отсутствовали.

Дозорная книга 1588 года называет Пилекшево деревней с четырьмя жилыми мордовскими дворами, одним двором пустым и четырьмя «местами дворовыми пашенными»[2]. Это обстоятельство указывает на то, что населенный пункт появился на реке Пьяне гораздо раньше второй половины XVI века, поскольку 4 двора ко времени попадании сведений в письменный источник уже успели запустеть, а места их расположения были пущены под пашню.

Неоспоримо то, что именно наличие культовых сооружений определяло функциональный статус (тип) того или иного населенного места, так как церкви существовали только в селах или сельцах, но никогда — в деревнях, поэтому можно точно сказать, что в конце XVI – начале XVII века культового сооружения в деревне Пилекшево не существовало. 

Согласно «Дозорной книге письма и дозора Семена Ивановича Языкова и подьячего Емельяна Евсевьева бортным, оброчным, посопным, мордовским селам и деревням 1614 года» (список XVIII века) Пилекшево оставалось деревней «мордвы Запьянской» с 11-тью крестьянскими мордовскими дворами[3]. 

Не изменил своего статуса этот населенный пункт и к середине XVII века: в Переписной книге Нижегородского уезда 1646 года Ивана Шеховского, Пилекшево, отошедшее к этому времени из мордовского территориального образования «Мордва Запьянская» в вотчину боярину, крупному государственному и политическому деятелю, шурину царя Алексея Михайловича Романова — Борису Ивановичу Морозову также названо еще не селом, а только деревней (без храма)[4].

Надо отметить, что к 1646 году подавляющее большинство населенных пунктов дворцовых волостей и административных образований мордвы и бортников превратились во владения феодалов и были административно и хозяйственно полностью включены в состав Российского государства, однако, христианизация этих земель шла медленно.

К настоящему времени точный момент появления первого храма в Пилекшеве установить не удается. Однако вернее всего предположить, что инициаторами постройки в нем церкви были его новые владельцы – князья Дадиани, которые по местному преданию крестили мордву в окрестностях Пилекшево – в селе Акузово и «успехам в обращении к христианству акузовской мордвы» содействовали «и сам владелец ее князь Дадиан, который устроил так, что мордва зараз крестилась в реке Пьяне»[5].

Первые вотчины в Нижегородском крае Дадиани получили еще в начале XVIII века благодаря своему родству с представителями грузинского царского дома Багратидов (Багратиони), также вынужденно обосновавшихся в Москве. Князь Георгий (Егор) Леонтьевич (Леванович) Дадиан был женат на Софье Александровне — дочери старшего сына имеретинского царя Арчила II. Тетка ее, царевна Дарья (Дареджан) Арчиловна, оставшись единственной наследницей обширных владений, пожалованных Петром I, решила передать небольшую часть из них своей племяннице.

В 1728 году Верховный Тайный совет, руководствуясь повелением Петра II, постановил: «…Нижегородской Терюшевской волости, Запьянского стана деревне Акузове с принадлежащими к ней деревнями и со всеми того стана угодьями… быть за… княгинею Софьею, с детьми, артиллерии капитана князя Георгиевою женою, Дадьянова, в вечном потомственном владении, и о справке тех вотчин за нею… послать в Сенат указ»[6].

Георгий Леонтьевич прожил большую жизнь, воевал, был произведен в генерал-майоры. Скончался Г. Л. Дадиани в 1765 году в возрасте 82-х лет и был погребен в фамильной усыпальнице грузинских царей – крипте церкви Сретения Господня московского Донского монастыря, рядом с супругой и сыном[7].

За одним из сыновей Г. Л. Дадиани — «артиллерии капитаном» Петром Георгиевичем Дадиани (1716 – 1784 годы) было уже несколько имений в Нижегородском уезде — селения Окузово, Кисленки, Старая и Новая Березовка, Юмарга и Каменка, а также интересующее нас село Пилекшево на реке Пьяне[8].

Самые ранние письменные подтверждения того, что в мордовской деревне появились культовые сооружения, относятся к первой трети XVIII века. На рукописной карте Нижегородской губернии, составленной в 1735 году князем Иваном Шехонским и Степаном Орликовым, в Пилекшеве зафиксирована не просто церковь, а Никольский монастырь, который будет относиться к Нижегородскому уезду, хотя вся окружающая его территория входила тогда в Курмышский[9].

Главный храм обители был освящен во имя Святителя и Чудотворца Николая Мирликийского – одного из самых почитаемых святых на Руси, в том числе и в Нижегородском крае[10]. По посвящению центрального храма этого монастыря мордовская деревня получит свое второе название — «Пилекшево, Никольское (Николаевское) тож». Облик построек данной обители, впрочем, как и вообще его историю, выяснить не представляется возможным из-за отсутствия дополнительных источников информации. Вероятнее всего, все сооружения были деревянными.

В 1770-х годах село Пилекшево (Николаевское) так и значилось за потомками грузинских царей. В 1779 году, согласно архивным документам, оно принадлежало Петру Георгиевичу Дадиани, о котором сказано выше[11].

Клировые  ведомости и метрические книги за этот период практически не содержат сведений о первом Никольском храме, как об архитектурном сооружении. Они зафиксировали лишь имена священников и остальных церковнослужителей: на 1763 год довольно обширный приход из 84 дворов окормляли иерей Петр Антонов (40 лет), дьякон Андрей Алексеев (33 года), дьячок – Степан Федоров (38 лет), пономарь Осип Петров (23 года)[12]. Такой состав причта был определен для этой церкви издавна.

Первые документально подтвержденные сведения о ныне существующей каменной Спасо-Преображенской церкви содержатся в документах 1850-х годов[13]. Согласно клировым ведомостям за 1850 – 1851 год: «1. Построена сия церковь в 1836 году тщанием прихожан. 2. Здание каменное, с таковою же колокольнею, твердое. 3. Престолов в оной церкви три: в честь Преображения Господня, который за недостройкой сей церкви еще не освящен. Второй в правом приделе – в честь Казанской Божией Матери; третий в левом приделе – в честь Святителя и Чудотворца Николая, которые два престола освящены в 1840 году»[14].

Еще раньше, в 1833 году стараниями дворового человека села Пилекшева Василия Ивановича Буслаева примерно в полукилометре от Никольской церкви была выстроена каменная Рождественская церковь с деревянной колокольней. В связи с этим после 1833 года все захоронения осуществлялись не вокруг Никольской или более поздней Спасо-Преображенской церкви, а на специально устроенном деревенском погосте[15]. В настоящее время этот кладбищенский храм находится руинированом состоянии.

Итак, анализ клировых ведомостей позволяет установить, что новый каменный Спасо-Преображенский храм, существующий и поныне, был заложен в 1836 году «тщанием прихожан[16] и «помещика Бориса Прутченко»[17], когда, вероятно, старые деревянные культовые постройки окончательно обветшали. Из этих же документов следует, что в новый храм был перенесен архив старой Никольской церкви — копии метрических книг, куда записывали всех крестившихся, женившихся и умерших, а также исповедные росписи.  

С конца ХVIII века владельцами вотчин по реке Пьяне стали помещики Прутченко. Борис Ефимович Прутченко (род. 1785 г.) был видным представителем этого знатного дворянского рода, вице-губернатором Нижнего Новгорода, а с 1837 года — председателем казенной палаты.

Видимо, старая деревянная Никольская церковь в ходе строительных работ была разобрана, а одноименный Никольский придел был устроен в теплой трапезе нового храма, который выстроили непосредственно на месте старого, лишь расширив его.

Однако достроить полностью и освятить главный престол в честь Преображения Господня из-за постоянной нехватки денежных средств и грандиозности строительства удалось только в 1854 году. До этого службы велись в двух небольших приделах — во имя Николая Чудотворца и во имя Казанской иконы Божией Матери.

Их освещение состоялось 21 августа 1840 года Преосвященным Иоанном (Доброзраковым), епископом Нижегородским и Арзамасским, когда еще было недостроенным основное здание церкви[18]. Антиминс из Никольского придела приходского храма в селе Пилекшеве сохранился до наших дней. Эта святыня хранится в фондах Церковно-археологического музея Нижегородской епархии в Печерском Вознесенском монастыре.

Таким образом, строительство существующей ныне церкви заняло довольно длительный промежуток времени — с 1836 по 1854 год. Автор проекта храма не установлен.

Общее представление о местоположении культового сооружения в планировочной структуре села дает план начала 1860-х годов, составленный в ходе проведения топографической съемки Нижегородской губернии, выполненной под руководством генерал-лейтенанта А. И. Менде[19].

Планировка населенного пункта, судя по карте 1854 года и современным спутниковым съемкам, носит ярко выраженный прибрежный характер – оно вытянуто вдоль извилистого, левого берега реки Пьяны. Однорядный тип застройки был обусловлен ландшафтными особенностям местности. Подобная планировочная система (овражно-улочные формы) широко распространена именно на юго-востоке Нижегородского края[20].

Храм с высокой, трехъярусной колокольней разместили на прекрасном мысу, образованном берегом озера Инява, подходящего к реке Пьяне и самим обрывом этой реки, ближе к южной оконечности села, так, что он доминировал над всей окрестной территорией. Часть незастроенного пространства, примыкавшего к храму, была отведена под базар, «главное назначение» которого состояло в «обмене сельских произведений, преимущественно хлеба»[21]. В дореволюционный период времени храм входил в состав 3-го благочиннического округа Княгининского уезда и являлся центром большого прихода[22].

До 1891 года единственным строением, относившимся к храму, была деревянная караулка. 15 июля 1891 года она сгорела в большом пожаре, от которого сильно пострадала и сама церковь. Восстановительные работы, в процессе которых здание было капитально отремонтировано, продолжались до поздней осени 1893 года. 8 – 9 ноября этого года храм и его престолы были освящены вновь во имя тех же праздников и святых[23].

В непосредственной близости от села располагались 33 десятины пашенной церковной земли. По данным клировых ведомостей второй половины XIX – начала ХХ веков, земельные участки обрабатывались самим причтом или наемными работниками, что типично для церковных и монастырских земель Нижегородской епархии того времени[24].

С 1851 года и до начала ХХ века священники, служившие на данном приходе, были представителями одной семьи Пальмовых. С 1851 года по 1869 год верующих окормлял Георгий Дмитриевич Пальмов. Заступил он на приход села Пилекшева в возрасте 48-ми лет, уже будучи женатым и имея троих сыновей — Василия (20 лет в 1851 году), Евгения (9 лет в 1851 году) и Михаила (6 лет в 1851 году) [25]. Как раз младший —  Михаил и продолжил дело отца, прослужив в Спасо-Преображенской церкви вплоть 1906 года. За усердную службу в 1878 году он был награжден одной из церковных наград – набедренником[26]. Сменил его священник Лавров Николай Валерианович, первоначально с 1901 года (с перерывами) исполнявшего обязанности псаломщика при храме. В 1912 году ему было 32 года[27]. Предреволюционные церковные клировые ведомости за 1916 год отмечают его имя как последнего известного нам настоятеля храма[28].

К началу ХХ века священник в Пилекшеве жил в собственном деревянном доме, для дьякона жилье возвели на общественные деньги, а псаломщик «стоял на квартире»[29].

Облик храма после капитального ремонта 1891 – 1893 годов устанавливается по архивным фиксационным чертежам Управления Губернского инженера 1925 – 1926 годов[30] черно-белой предвоенной фотографии (вероятно, 1940 – 1941 годов), сохранившей в материалах о закрытии церкви[31].

Они свидетельствуют, что церковь является прекрасным образцом позднего классицизма, выстроенным по типовому проекту. В основе композиционного построения Спасо-Преображенской церкви лежало общее, широко распространенное решение — тип храма «корабль», активно применявшийся в русском культовом зодчестве. Данная планировочная структура, когда на одной линии находятся собственно храм с полукруглой апсидой и трапезная, однозначно требовали устройства колокольни с запада, в продолжение продольной композиционной оси, что и было реализовано.

Основное здание церкви имело один барабан с большим куполом, трапезная была перекрыта двускатной кровлей, а трехъярусная колокольня, у которой в настоящий момент утрачены завершения, венчалась тонким шпилем, характерным для архитектуры периода классицизма[32].

Глядя на церковь в Пилекшеве можно сказать, что проект ее, составленный неизвестным нам архитектором (проектные чертежи не обнаружены), вобрал в себя  лучшие черты из проектов подобных сельских храмов. Впечатляет величественный купол, красивые пропорции фасадов. Их детали довольно органично сочетаются между собой.

В источниках второй половины XIX – начала ХХ века отмечается, что церковь «твердая», крыша «крыта железом и окрашена медянкой»[33] — классической зеленой краской, применявшейся в провинциальном культовом зодчестве. Также приводятся сведения о том, что к началу ХХ века церковь и колокольня были  обнесены каменной оградой[34]. В 1925–1926 годах при составлении фиксационных чертежей стоимость здания составила почти 30 тысяч рублей[35].

Свой вид Спасо-Преображенская церковь в Пилекшеве сохраняла вплоть до 1940-х годов. После распада религиозной общины и ареста последнего священника (как написано в документах – «разъехались все»[36] кто куда), ее здание долго не использовалось.

В апреле 1941 года, в самый канун войны, по Решению Исполнительного комитета Перевозского районного совета депутатов трудящихся Спасо-Преображенский храм предполагалось отдать под начальную школу и клуб. На собрании жителей села, состоявшегося еще 3 февраля 1941 года, отмечалось, что здание находится в плохом состоянии и надлежащим образом не содержится, а население нуждается  в «очаге культуры»[38]. За переоборудование храма проголосовало 214 человек, против — ни одного[39].

Приспособление храма под начальную школу и клуб так и не состоялось из-за начавшейся Великой Отечественной войны. Храм претерпел разрушения уже позднее, фактически лишившись завершения колокольни. После войны здание использовалось под зернохранилище.

***

Этот величественный сельский храм был связан с жизнью и служением на Нижегородской земле выдающегося политического и общественного деятеля  графа Алексея Борисовича Нейдгарта (1863-1918).

Положение дворянской семьи Нейдгартов в светском обществе было весьма высоким, они пользовались большим уважением и покровительством царской семьи. 27 октября 1884 года родная сестра Алексея Борисовича — княжна Ольга Борисовна Нейдгарт вступает в брак с видным политическим деятелем России, председателем Совета министров Петром Аркадьевичем Столыпиным. А младшая сестра Анна станет супругой министра иностранных дел — Сергея Дмитриевича Сазонова.

Имение «Отрада» в Княгининском уезде между селом Пелекшево и деревней Козловка было подарено Алексию Нейдгарту его отцом в качестве приданного на свадьбу. Двухэтажный усадебный дом, лесные и водные угодья, на берегу небольшой речки Пьяны, общей площадью более 450 десятин земли были приобретены Борисом Нейдгартом  в 1879 году, у барона Дмитрия Николаевича Дельвига. Помимо этих земель, еще раньше в 1864 году во владение Нейдгартов перешло еще более обширное соседнее имение, оставшееся после смерти князя Дмитрия Борисовича Черкасского, находившееся при селах Ичалки и Большой Якшени, а так же деревни Малая Якшень.

В течение двенадцати лет Алексий Нейдгарт фактически безвыездно проживет в «Отрадном», всецело посвятив себя воспитанию детей, хозяйственной и общественно-политической деятельности. Кроме главного дома и флигеля для прислуги, в усадебный комплекс «Отрада» так же входили: скотный двор, сыроварня, две конюшни (одна для породистых рысаков, другая для рабочих тяжеловозов), псарня, прачечная. Вокруг дома был обустроен регулярный парк, пруд и фруктовый сад.

На этих землях, в начале XX столетия рядом с селом Ичалки по инициативе Алексея Борисовича началась разработка и добыча известняка. Кроме этого очень щедро и заботливо относилась семья Нейдгартов к своим крестьянам. Обширной библиотекой в усадебном доме мог воспользоваться любой желающий, стремление простых жителей всячески поощрялось. Хозяйство в усадьбе считалось образцовым.

По свидетельству современников, хозяин «Отрады» слыл большим хлебосолом, в доме Алексея Борисовича подолгу гостили многочисленные родственники и местные помещики со своими семьями. Частым гостем здесь был и Петр Аркадьевич Столыпин, который наведывался сюда обычно летом. Происходило это еще и потому,  что он являлся владельцем усадьбы в соседнем селе Анненково, которое получила в качестве приданного его супруга, родная сестра Алексей Борисовича.

Именно здесь в усадьбе, 11 ноября 1888 года, у Алексея Борисовича и Любови Николаевны родилась старшая дочь Елизавета. Непосредственно на территории имения храма не было. Владельцы усадьбы молились в небольшой домовой церкви, расположенной в восточной части особняка, а рядом стояла небольшая деревянная звонница. Именно поэтому крещение первого младенца в семье было совершено в приходской Спасо-Преображенской церкви села Пилекшево, рядом с имением. По просьбе Алексея Борисовича в парке специально прорубили просеку, чтобы из окна его кабинета был виден этот храм, расположенный на противоположном от усадьбы холме, за рекой Пьяной.

1 августа 1890 года, здесь же в «Отрадном», в семье Нейдгартов родилась средняя дочь Мария, а на следующий год 17 декабря 1891 года родился наследник — сын Борис, которых так же крестили в Преображенском храме .

Всю свою жизнь А. Б. Нейдгарт также щедро жертвовал на нужды и постройку православных церквей не только в Нижегородской епархии, но и в столице, за что неоднократно удостаивался благословения правящих архипастырей и Святейшего Синода, как “ревностный созидатель Божьих храмов”. Он так же являлся благоукрасителем Спасо-Преображенской церкви, куда его семья делала различные пожертвования богослужебной утвари и икон.

После 1905 года, оказавшись в числе членов Государственного Совета, А. Б. Нейдгарт практически сразу же превратился в одного из лидеров этого высокого собрания сановников. Разделяя взгляды русских националистов, Алексей Борисович принимал самое непосредственное участие в их деятельности, направленной на защиту интересов России и русского народа.

В годы Первой мировой войны А. Б. Нейдгарт был привлечен к работе Верховного Совета по призрению семей лиц, призванных на войну, а также семей раненых и павших воинов, в котором председательствовала Императрица Александра Федоровна. Он являлся председателем нижегородского губернского комитета помощи беженцам. Кроме того, с 16 сентября 1914 года он стал председателем Комитета Великой княжны Татьяны Николаевны для оказания временной помощи пострадавшим от военных действий.

После февральских событий 1917 года, в связи с упразднением должности члена Государственного Совета по назначению, граф Алексей Борисович Нейдгарт в мае был выведен за штат, а 25 октября 1917 года окончательно уволен с государственной службы большевиками. Оставшись без службы, Алексей Борисович вернулся в свое родовое имение в Нижегородскую губернию, где вскоре и принял мученический венец.

6 ноября 1918 года, в канун годовщины Октябрьского переворота большевиков, Алексий Борисович Нейдгарт вместе с другими мучениками — Преосвященным Лаврентием и протоиереем Алексием Порфирьевым был расстрелян по приговору Нижегородской Губернской ЧК. В этот день Святая Церковь чествует икону Божией Матери «Всех скорбящих радости». В 2000 году на Архиерейском Юбилейном Соборе РПЦ он был причислен к лику мучеников и исповедников земли Нижегородской [40].

***

Среди священнослужителей, в различное время служивших в Спасо-Преображенской церкви, биография последнего, уже помянутого выше Николая Валериановича Лаврова заслуживает особого внимания. Из официальных архивных документов про этого пастыря известны следующие факты. Родился он 18 сентября 1880 года (по ст. стилю), в селе Покров Гагинского района в семье священника. В 1901 году он окончил четыре класса Нижегородской Духовной семинарии и поступил на службу псаломщиком в село Пилекшево. В 1902 году он был определен в диаконы в село Средние Пичингуши Лукояновского уезда. С 24 февраля 1906 года после рукоположения в сан священника он вернулся служить в Спасо-Преображенский храм.

Семья отца Николая состояла из шестерых человек. Вместе с матушкой  Елизаветой Михайловной он воспитывал пятерых детей:  четверых дочерей — Вера, Валентина, Александра, Лидия и сын Михаил.

В 1935 году отец Николай был арестован по обвинению за неуплату налогов, и районным судом приговорен к трем годам лишения свободы. Однако, в последствие он  был оправдан Краевым судом, и смог вернуться на службу в родной храм. Второй раз его арестовали в период массовых арестов духовенства нашей епархии осенью 1937 года, а точнее 17 ноября, по обвинению в антисоветской контрреволюционной деятельности. 2 декабря 1937 года он был  приговорен Особой Тройкой НКВД к высшей мере наказания, а 14 декабря расстрелян[41].

***

Спасо-Преображенская  каменная церковь в селе Пилекшеве Перевозского района сохранилась до наших дней в удовлетворительном состоянии. Постановлением Законодательного Собрания Нижегородской области от 21.02.95 № 22 «Об объявлении находящихся на территории Нижегородской области культовых зданий и объектов,  культовых комплексов,  имеющих историческую, научную и культурную ценность памятниками архитектуры областного значения» Преображенская церковь в селе Пилекшево Перевозского района Нижегородской области взята на государственную охрану, как объект культурного наследия регионального значения.

В 2013 году начались работы по расчистки помещения церкви от мусора, а так же на основе выявленных  архивных чертежей и фотоматериалов разработан проект ее реставрации. Реставрационные работы церкви проводятся за счет средств благотворителей  Э.В. Бумагина и М.Л. Свистунова.

 

Примечания:

1. Список с книги Нижегородского уезда государевых дворцовых бортных, оброчных и посопных сел и деревень, письма и дозору писца Василия Борисова да подъячего Третьяка Аврамова 7096 г. (1588 г.) // Анпилогов Г.Н. Нижегородские документы XVII века (1588 – 1600 гг.) М., 1977. – С. 74.
2. Там же.
3. РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 2. Д. 7513.
4. РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 1. Д. 296. Л. 862.
5. Можаровский А. Мордво-крещенский приход села Акузова Сергачского уезда, Нижегородской епархии //Нижегородские епархиальные ведомости. – 1893, 15 июня. № 12. Ч. неоф. С. 314.
6. Протоколы, журналы и указы Верховного Тайного совета. 1728. /Под ред. Н.Ф. Дубровина. Т.VI (Июль-Декабрь 1728 г.) //Сб. ИРИО. Т.84. – СПб., 1893. С. 269 – 270; Опись высочайшим указам и повелениям, хранящимся в С.-Петербургском Сенатском архиве, за XVIII век. Т.II. 1725 – 1740 /Сост. П. Баранов. – СПб., 1875. С. 162.
7. Путеводитель к древностям и достопамятностям Московским… Ч.IV. – М., 1793. С. 87 – 92; Николай Михайлович, великий князь. Московский некрополь. – СПб., 1907. Т. I. С. 354 – 355.
8. ЦАНО. Ф. 570. Оп. 554. Д. 239.
9. Эта карта — уникальный картографический источник, поскольку она является не печатной, а рукописной, имеет очень крупный масштаб 1 : 126 000, а следовательно и значительные размеры 256 см х 115 см, на ней обозначена вся территория Нижегородского уезда с прилежащими к ней соседними землями, большинство населенных пунктов, церкви, монастыри, мельницы, переправы, речная и дорожная сеть, лесные угодья. Единственный ее недостаток – искаженная географическая основа, приводящая к большой погрешности, вследствие чего практически невозможно сделать ее цифровую электронную копию. Хранится она в рукописном отделе Библиотеки Российской академии наук [БАН. Рукописный отдел. Карта Нижегородской губернии, составленная в 1735 году князем Иваном Шехонским и Степаном Орликовым. № 602].
10. Давыдова А.А. Приходские и монастырские храмы на территории Березопольского стана Нижегородского уезда рубежа XVI – XVII веков (по материалам писцового делопроизводства) //Лествица: Материалы научной конференции по проблемам источниковедения и историографии памяти проф. В.П.Макарихина. – Н.Новгород, 2005.
11. ЦАНО. Ф. 570. Оп. 555. Д. 91. Л. 8. (Метрические книги: о рождающихся).
12. ЦАНО. Ф. 570. Оп. 555. Д. 91.
13. ЦАНО. Ф. 570. Оп. 558. Д. 267. Лл. 62 – 65; ЦАНО. Ф. 570. Оп. 558. Д. 156. Лл. 63 – 66;   ЦАНО. Ф. 570. Оп. 558. Д. 277. Лл. 64 – 66; ЦАНО. Ф. 570. Оп. 558. Д. 306. Л. 44.
14. ЦАНО. Ф. 570. Оп. 558. Д. 267. Лл. 62 – 65.
15. Там же.
16. Там же.
17. ЦАНО. Ф. 570. Оп. 559. Д. 87. Лл. 108 – 109.
18.  ЦАНО. Ф. 570. Оп. 558. Д. 267. Лл. 62 – 65.
19. РГАДА. Ф. 1357. Оп. 2. Д. 41.
20. См.: Васильев Ф.В., Дмитриевский С.В., Пухов М.Ю. Русское сельское население юго-восточных уездов Нижегородской губернии в XIX – начале ХХ в. (Поселения, крестьянская усадьба, жилище). – Н.Новгород, 2006. С. 31 – 32.

21. Коробкин А.С. Очерк города Княгинина и его уезда //Нижегородский сборник /Под ред. А.С. Гациcского. Т.VI. – Н.Новгород, 1877. С. 217.
22. Адрес-календарь Нижегородской епархии на 1904 год / Составитель Н.Н. Драницын. – Н.Новгород, 1904. С. 253.
23. ЦАНО. Ф. 570. Оп. 559. Д. 87. Лл. 108 – 109.
24. Подробнее см.: Заринский А. Земли церквей и монастырей в Нижегородской губернии. – Н. Новгород, 1906.
25. ЦАНО. Ф. 570. Оп. 558. Д. 267. Лл. 62 – 65.
26. Адрес-календарь Нижегородской епархии на 1904 год / Составитель Н.Н. Драницын. – Н.Новгород, 1904. С. 253.
27. ЦАНО. Ф. 570. Оп. 559. Д. 79. Лл. 105 – 116.
28. ЦАНО. Ф. 570. Оп. 559. Д. 118. Лл. 108 – 115.
29. ЦАНО. Ф. 570. Оп. 559. Д.114. Лл. 56 – 64 об.
30. ЦАНО. Ф. 1679. Оп. 2. Д. 242. Лл. 3 – 5 об.
31. ЦАНО. Ф. Р-3074. Оп. 1. Д. 2781. (1941 г.) Л. 39 (фото).
32. Там же.
33. ЦАНО. Ф. 570. Оп. 559. Д. 114. Л. 67 – 69.
34. Там же.
35. ЦАНО. Ф. 1679. Оп. 2. Д. 242. Лл. 3 – 5 об.
36. ЦАНО. Ф. Р-3074. Оп. 1. Д. 2781. 1941 год. Л. 42
37. Там же.
38. Там же.
39. Сведения представлены епархиальной Комиссии по канонизации.
40. ЦАНО. Ф. Р-3074. Оп. 1. Д. 2732 (1941 г.). Л. 37.