Иеромонах Лаврентий (Собко),
преподаватель НДС,
кандидат философских наук
Религиозным людям свойственна бессмысленная и слепая вера, и уж христианин-то и есть первейший рассадник суеверий и мракобесия — такую позицию часто озвучивают ведущие современных телевизионных передач и их титулованные гости. Между тем, трудно найти в мире более скептично настроенного по отношению к чудесам и приметам человека, чем христианин просвещённый. Истинно верующий убеждён, что никакая магия и обряды не имеют над ним силы, ибо «идол в мире ничто» (1 Кор. 8: 4). Он, скорее, будет опасаться определённой мистификации или человеческого коварства, чем воздействия потусторонних сил. Даже и к положительному чуду — случись оно в отдалённых местах или явлено ему лично — настоящий христианин отнесётся с недоверием, потому что знает, что самое большое из чудес — Евхаристия — совершается открыто и явно у всех на виду.
Однако критики религиозного мировоззрения всё же отчасти правы: суеверие действительно есть свойство слепой веры и непросвещённого ума, и первейшее средство против него — изучение христианства и его богатейшей истории. Древняя Церковь не боялась строить храмы на месте языческих капищ; христиане, совершенно не опасаясь, носили имена языческих богов и использовали посвящённую им символику в быту и даже подчас для обозначения собственной христианской веры, а многие символы — из тех, что кажутся нам сейчас оккультными, таинственными и пугающими, — возникли на самом деле именно в христианстве и имеют совершенно другое значение.
Пятница тринадцатое
Боязнь этого вдвойне неудачного, по мнению некоторых, сочетания называют красивым словом «параскаведекатриафобия» (термин придумал американский психотерапевт Доналд Доссей). Как сообщают некоторые исследователи, само сочетание «пятница тринадцатое» появилось впервые в биографии известного итальянского композитора Россини. Однако, несомненно, подобное совпадение лишь указывает на совпадение двух ранее существовавших суеверий.
В народном языческом мировоззрении пятница не имеет однозначно отрицательного значения. Напротив, пятница была посвящена богине любви Фригге, или Фрейе, откуда и многие европейские названия этого дня (например, англ. Friday, нем. der Freitag). Отрицательный оттенок пятница получает, вероятно, в христианстве, как день крестных страданий Господа нашего Иисуса Христа. С другой стороны, этот день, пусть и не праздничный, напоминает нам о Жертве, принесённой для нашего спасения, что даёт нам повод для скорби и размышления, но никак не для суеверий.
Поразмыслив, можно предположить, что изначально пятницей был назван не этот день недели, а четверг — ведь по еврейскому календарю днём отдыха была суббота, а после неё счёт дней начинался заново. Тогда эта «пятница» — не только день Тайной Вечери, но ещё и день, в который Иуда предал Христа. Здесь можно поспорить, что начался уже другой день, ведь евреи считали начало следующего дня с вечера. Возможно и так, однако евангелисты и их современники зачастую смешивают иудейский и римский счёт времени. Так, например, в Евангелии от Марка мы читаем: «Был час третий, и распяли Его» (Мк. 15: 25). И затем в Евангелии от Иоанна вдруг узнаём: «Тогда была пятница перед Пасхою, и час шестый. И сказал [Пилат]: се, Царь ваш!» (Ин. 19: 14).
«Тринадцать» же — это число апостолов и Сам Христос. Число, несомненно, положительное, однако среди этих тринадцати один оказался предателем, а один был предан. Позже масла в огонь суеверия добавил ещё и христианский апокриф «Сказание о двенадцати пятницах», в котором утверждается, что все значимые исторические катастрофы и отрицательные события случились именно в пятницу.
Когда с течением времени библейский текст был поделён на главы, суеверные нумерологи выяснили, что именно в 13-й главе Евангелия от Иоанна рассказывается о предательстве Иуды, а в 13-й главе Откровения — об антихристе. Впрочем, в несуеверной христианской Церкви число «тринадцать» сохраняло и поныне сохраняет своё положительное значение — Спаситель и апостолы. Так, например, тринадцатиглавой была когда-то церковь София Киевская, а из современных храмов тринадцать куполов венчают храм Преображения Господня в Звёздном городке.
Перевёрнутое Распятие
Своё отрицательное значение этот символ приобрёл сравнительно недавно, что является, скорее, продуктом массовой культуры (как и Хеллоуин), а не религиозного культа. Для христиан перевёрнутый крест никогда не был символом зла; напротив, это один из официальных символов Католической Церкви, который достаточно часто используется в оформлении храмов Римской епархии и некоторых личных вещей Папы как римского епископа. Нетрудно догадаться, что причиной использования подобной символики послужила мученическая кончина основателя Римской Церкви — апостола Петра, который был распят вниз головой, не пожелав, по своему недостоинству, полностью уподобиться распятому Богу. Перевёрнутый крест иногда можно увидеть украшающим и протестантские храмы.
Пентаграмма и Люцифер
Пентаграмма — очень древний символ, имеющий, однако, помимо символического и сугубо практическое значение. Пентаграмма — это небесная траектория планеты Венеры, как её видит наблюдающий с Земли. Венера же издревле известна как утренняя звезда, то есть такая, которая знаменует рассвет. В этом смысле значение Венеры и связанной с ней пентаграммы примерно такое же, как и у петушиного крика — скорый рассвет и отступление тьмы. Из-за подобного её свойства эту звезду греки называли фосфор, римляне — люцифер, а славяне — денница. Кстати, Венера бывает видна и вечером, и в этой её ипостаси получила наименование Vesper (вечерняя), и абсолютно так же называется в западной Церкви и вечернее богослужение.
Слово «Люцифер» тоже когда-то было вполне обычным мужским именем в Римской империи: на наш язык его можно было бы перевести как Светлан, а в женском варианте это была бы Люция или более понятная нам Люся. Подобное имя могли давать своим детям и христиане: история знает прославленного Католической Церковью епископа Люцифера — противника ариан. Любой желающий может и сейчас посетить построенную в его честь церковь в Сардинии.
Пентаграмма издревле использовалась христианами как символ Христа. Вероятно, начало этому положил ещё Константин Великий: на одной стороне его личной камеи мы видим лигатуру «хи-ро», а на другой — приводящую наших современников в ужас перевёрнутую пентаграмму. Как утверждал святой Константин, именно размышления над пентаграммой побудили его принять истинную веру. Позднее пентаграмма стала обозначать пять ран Христовых, а в эпоху Возрождения (а может быть, и раньше) пятиконечная звезда, благодаря известному изображению, получила значение раскинувшего руки человека-микрокосма, а перевёрнутая — соответственно, преображения человеческой природы, именно в этом смысле она встречается и на православных иконах. Своё «сатанинское» значение имя Люцифер получает значительно позже: Люцифер, или Фосфор, — так называют немецкие романтики падшего духа. Подхватив этот литературный образ, оккультисты и последователи Алистера Кроули соответствующим образом переиначили и пентаграмму. Христиане же изначально именовали Люцифером или Фосфором … Самого Христа: «Я, Иисус, послал Ангела Моего засвидетельствовать вам сие в церквах. Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя» (Отк. 22: 16). «И притом мы имеем вернейшее пророческое слово; и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему как к светильнику, сияющему в тёмном месте, доколе не начнёт рассветать день и не взойдёт утренняя звезда в сердцах ваших» (2 Пет. 1: 19).
Рокерская коза, мудры и таинственные жесты
В мусульманской апологетической и современной религиоведческой литературе часто проводится идея заимствования определённых ритуалов и обрядов из одной религии в другую. Так, например, некоторые мусульмане утверждают, что христианские иконописные жесты, «старообрядческое» двоеперстие, священническое имяславное благословение и некоторые другие фигуры — будто бы йогические, и значит это ни что иное, как языческие «мудры» — специальные положения рук и пальцев, несущие тот или иной смысл. Действительно, если приглядеться, то «старообрядческое» двоеперстие вдруг оказывается «мудрой» улыбающегося Будды, имяславное благословение похоже на мудру земли, а троеперстное сложение пальцев — на мудру Куберы, использующуюся для привлечения богатства.
Что же, занятная теория, однако пальцев у человека на одной руке всего лишь пять, да и способов их складывать не так уж много, из-за чего похожие жесты могут иметь совершенно различный смысл в разных культурах. Так, например, кивок головой в России обозначает «да», а в Болгарии — «нет». Популярный у американцев жест «о кей» (большой и указательный пальцы «колечком») на востоке понимают как жест неприличный. Христианские же «мудры» исторически оказываются всего лишь древнеримскими ораторскими жестами.
Самым простым и понятным из них для нас, наверное, будет так называемое двоеперстие — в древнеримской традиции знак прямой речи. Интересно, что половинка двуперстия — один поднятый вверх палец — как жест тоже обозначал цитату, но уже не прямую (свою собственную речь), а косвенную — чьи-то чужие слова. В этом смысле Христос часто изображался на древних фресках с двуперстием, а беседующий с ним дьявол — с одним перстом: как бы говорящий «писано есть…» и подвергающий эти слова сомнению.
Знаменитая «рокерская коза» тоже встречается на иконах: для древних римлян — это настоятельный жест, подчёркивающий как власть говорящего, так и важность сказанного. На древних иконах именно таким жестом Христос указывает на Евангелие, а вот с помощью двуперстия обозначает цитату из него. Как же такой важный жест вдруг стал сатанинской «рокерской козой»?
Одним из популяризаторов этого его нового значения был рокер итальянского происхождения Рони Дио, выступавший, несмотря на свою фамилию, в жанре black metal. С его нелёгкой руки этот жест и стал символом рокерской культуры и связанного с ней сатанинского андеграунда. Этому жесту, как признавался сам Рони, его обучила бабушка — простая итальянка. Для неё же данный жест был не чем иным, как защитным знаком против тёмных сил, ведьм и колдовства. Вероятно, простодушные итальянцы не раз подмечали подобный жест на своих древних фресках и мозаиках в исполнении Самого Христа и Его святых и при необходимости демонстрировали представителям потусторонних сил такое вот перстосложение — как бы часть священного образа.
В заключение скажем, что традиция изображать потусторонние силы в «современном», столь разнообразном виде вообще достаточно поздняя. Многие исследователи относят её к высокому средневековью и, в частности, к знаменитому изображению «Искушение святого Антония». В византийской же православной традиции добрые силы отличались от злых лишь цветом изображения: мавр, мурин, чёрный человек — вот, собственно, все средства, что указывали на принадлежность к бесовскому миру. Запугивание зрителя и читателя потусторонним миром — во многом традиция западная, некритично заимствованная русской, в том числе и православной, культурой.